Сибирские огни, 1939, № 6

ИЗ СТИХОВ О СИБИРИ Я помню снежный первопуток. Деревню. Белых эскадрон. ... В соседнем доме двое суток Хрипел кулацкий граммофон. Бросала в полумрак осенний, Стаканами в тоске звеня, Слова надежд, глухи х сомнений Шумливая офицерня. «П у т ь на тайгу. А там к японцам... Но партизаны? Может быть, — Сказал один, — с восходом солнца Нам больше не мечтать, не пить!» Другой обрезал: « В этом месте О партизанах не слыхать. Мы отступаеМ|. Путь известен. Чего ж нам на бобах гадать!» И новый тост гремел (дрожала Стакан державшая рука) В честь боевого адмирала — Верховнейшего Колчака. Сел!о молчало. На рассвете Тревожен полусон села: На двадцати воротах ветер Качал холодные тела. Но в лес ушли не двадцать, сотни. Об этом знали только те, Кого пытал (напрасно!) сотник В седой подвальной темноте. Хранит мальчишеская память Ночные зовы каланчи, Разбушевавшуюся замять И грохот выстрелов, в ночи. Десятилетние ребята, Едва ль мы думали тогда, Что гу л пожарного набата Был погребальным тем годам, Которые вошли в столетья Как беспощадная Чума. ...Бил по селу свинцовый ветер. Озлобясь, выдавала тьма Тех, чьи лучистые погоны Сверкали тускло на плечах, На чьи разбойничьи знамена, Уже грустя, взирал Колчак. * ** Коротким выстрелом в овраге Прикончен пьяный офицер. Мы шли на площадь. Наши флаги Над нами плыли. И в лице Любого было то, что просто Мы мужеством теперь зовем. Шли 'партизаны. Эта поступь Вошла мне в память, словно гром Грозы, катившейся упорно По направленыо на Восток. В папахах (с лентой алой) черных Отряд шагал. И был высок Вожак его. По полушубку Военные вились ремни. Он шел усталый, с желтой трубкой. Казалось, выстрелов огни Порой в его глазах сверкали. Но так казалось малым, нам, На самом деле, был печален Наш деревенский командарм. Осталось меньше половины Его бойцов. Но в этот час. Когда сельчане шли лавиной, Бойцом глядел любой из нас. Мы шли за прахом тех, кто с нами Бок-о-бок жил, за нас погиб. И сердце зажимал тисками Такой обычный бабий всхлип. * * * Я был в селе родном недавно. Гремел колхозный обмолот. Над площадью кружился плавно, Роняя клекот, самолет. Вела тропа к могиле садом. Как он разросся и окреп! Над металлической оградой Висело знамя. Темный креп Струился По нему. И снова. Возникли в памяти моей Промчавшиеся в даль грозою Волнующие вихри дней. Нас опалившие однажды, Они ж и ву т и будут жить! Затронь лишь память' — в сердце каждом Они готовы говорить Неповторимыми делами, Щемящей болью рваных ран, Засадой смелой в волчьей яме, Огнем заржавленных бердан, — Всем тем, что бережем и славим Мы в наших песнях боевых, Которые никто не вправе О тн ять v нас — бойцов ж ивы х , Всегда го товы х в бой суровый Нести под воющим свинцом Родное песенное слово И доблесть партизан-отцов!