Сибирские огни, 1939, № 6
шубка вызывала зависть и восхищение. А лотом... Какое множество впечатлений!.. Сколько было горя, опустошавшего душу... Позор. Унижение. Слезы, тупое отчаянию... Первые проблески (радости... Партизанщи на... Любовь к мужу... Ася... Марья... Как далеко она ушла от наливной, хохочущей, самонадеянной девочки. 'Праздник уда,лея на славу. Дашо, давно так не развертывался Данила Ильич. Гости приходили в изумление от его запасов. Каждый мог входить в его- три стоящие рядом юрты и есть и ппть сколько угодно. Жаль, что не было драгоценного спирта! Но Данила Ильич чувствует себя не очень спокойно. Каждый гость, почтитель но с ним здороваясь, не менее почтитель но здоровается с Зарянкой, а этот беарод- ный бывший пастух важно беседует с гостями. И когда все гости достаточно насыти лись, Максимов, при одобрительных кри ках, вывел в круг Зарянку. И руки взметнулись кверху. Женщины приветливо кивали головами. Парни высо ко подняли его на плечи. Юля, задыхаясь от счастья, кричала: — Ой, Зарянка, ты теперь большой тойон! С плеч дюжих парней Зарянка кричал в толпу: — Будем жить хорошо! Я , Зарянка, обещаю вам это! Вот я велю открыть все лабавк Карганеегаа. Берите ружья и пули, топоры, чайники, муку, чай, товар и идите на ирймыюел. Но пусть Карганеев не го ворит, что мы его обижаем. Пусть каждый заплатит ому столько белок, околыш я скажу. Ищите лучшие угодья, где хотите. — Сеп Слепцо®, самый ©ей! — Нет хозяев над угодьями! — Сеп! — С весельем пойдем на охоту! — Сеп! — А я товар вам привезу хороший да хороший! — Самый сеп! Зарянка спрыгнул вниз. — Ехор! 1 — Сеп. — Эх, Зарянка Слепцов приехал. — Эх, да Максимов якут приехал. — Эх, да женщины хорошие приехали. — Эх. хорошо!.. — Вот на охоту пойдем... эх!.. — Вот белок принесем... эх!.. — Вот на товар менять будем... эх!.. — Вот хорошо... эх!.. 51 Матрона раскачивается, сонно подходит разжигать камелек. Ася следит вниматель но, как возникает пламя в камельке, сна чала крохотное робкое, потом быстро воз растающее, весело взбирающееся вверх по длинным поленьям. Благодатное тепло доходит до лежанки, озаряет лицо Am. Матрона затаенно рассматривает ее. Юля окликает Матрону. — Тебе сколько лет? — Двадцать девять. — А старику? — Шестьдесят два. Удивляешься? Семь лет я уже за ним. Эн и тогда был слепым и больным. — И хорошо живешь? — Он Аниуш любит и меня уважает, ровно б я мужчина была. Я отца боялась. А теперь вас слушала, па вас всех смот рела, на выборах была и начала думать, что1сегодня я бы не пошла за такого. Но тогда отец повез меня к старику и оста вил сраву в его балагане. Страшно было. Ну, я думаю, жизнь те потеряна. Я на охоту хожу, Нарядов много есть, а захочу и смолодым спать буду. Только... старика жаль. Юля переводит Awe. Ася приподнимается с лежанки. , — Матрона, ты хорошая женщина, если так говоришь. — Что она говорит? — подняла брови Матрона. Когда Юля перевела, Матрона пожала плечами. — Я самая простая женщина. На нас только ведь русские смотрят, что мы ни чего не понимаем. А разве ты о своей жизни не разговариваешь и иге думаешь? Юля в одной рубашке бежит к камель ку. Глядя на нее, и Ася, стуча зубами от холода, прибежала к камельку. В юрте громкий храп. Кто-то скрипит зубами. Ста рик надрывно кашляет. Трубки у Матроны и Юля светят неяс ным сиянием. — Только я многого не поняла у вас, — продолжает Матрона, смутно поддаваясь интимности обстановки. — Об’яоните мне, я прошу. Почему русская женщина так беспокоилась, когда в сесет выбирала? Зачем она приехала? Имеется ли власть у
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2