Сибирские огни, 1939, № 6

Тунпире. С тех пор, как она на виду у всех села на нарты Зарянки и уехала с партизанами, сердце ее было по-потиму зажжено. По утрам она выходила ш ураеы. Глаза слепились от яркого сшета, снега и неба. Чистым этим светом был наполнен воздух, и колебался он и прорезался золотыми струями. . б степу гольцов ударялся зычный крик: —■ Ребяты-ы!.. подымайся-я!.. Юля смотрела, как пробуждался лагерь. Под солнцем чудесно светились глаза про­ сыпающихся людей. , Партизаны видели улыбающееся, прекрасное лицо женщины, и каждый спешил отдать ей тепло своей дружбы. — Ульяша, уже встала. — Здорово, Ульяша! — Драстуй. — Буди мужика-то своего. — Не понимай. — Не понимаешь по-русски, а у меня по-вашему толкуй нет. Спать не надо. Да я сам разбужу. Э-э-э... подымайси-и!.. Радовалась тайга людскому говору. — Лфонька, айда за валежником. — Слухаю. В момент будет. — Ребяты-ы... Кто топор взял? — Какой, железный? . — Дура. Стальной. — Топорище деревянное? — Ну. — У Митьки он. — Что врсшь-то. — Мптька, давай топор. — Приходи к бабушке за ним. — Ребяты-ы... чай нить. — Зарянка, ты что свой чайник ки­ пятишь? Иди к нам чаевничать. Ульяну зови. Да не бойся, не с’едиод ее. Возвращались 'разведчики, рассказывали о бурляших речках, о буреломах, о грохоте падающих с гор камней. Надо зкдать. Кост­ ры прорезали темные тупгнрскне ночи желтыми отсветами, играли золотыми пятнами в бородах и в глазах партизан. У костра говорили о грядущих днях, которые не будут походить на прожитые. Зарянка все переводил Юля. Ее захвати­ ли эти беседы. Голова кружилась от меч­ таний о будущем. Все это как в старых песнях-сказках. Она привыкла к Зарянке и с благодарностью чувствовала его мол­ чаливые заботы о ней. У костров часто рассказывали о себе. Хотелось ближе узнать друг друга. В одпн из вечеров Зарянка, подталкиваемый ко­ мандиром отряда Захаровым, сбиваясь, смущенно начал говорить о себе, уходя далеко набад, к глубоким истокам своею бытия, к «тунгуснику» Афаиасию. Слеп­ цову. Зарянка говорил обо всем забитом, униженном эвенкийском народе. Он закрыл глаза и видел перед собой всю жизнь своего народа, зараженного водкой, сифи­ лисом и трахомой, беспощадно обираемого своими почтенными старшинами, русскими и якутскими торгашами, начальством, по­ пами. Партизаны молчала. Сумрачный, зарос­ ший рыжей щетиной Ефим Долганов не­ громко промолвил. — Что н говорить. Кому не лень, оби- фалн тунгусов. Не грехом считали пожи­ виться от тунгусов. За людей не шли. Командир отряда, ленский шахтер Заха­ ров оглядел всех. Он медленно заговорил: 1— Ребята. Вы, может, самые первые, с кем тунгус такой разговор новел. Да... по­ нимать надо. Видали, сколько трапов у тунгуса? Свои князьки, якуты да наши рус­ ские научились их обирать до нитки. Да. — Верно, Павел Матвеевич. — Да. 'Вот видали мы и раньше тунгу­ сов, но что о них знали? Что он верный человек. Да, скажет но обманет. Веселый человек он и честный, по только водку оставишь без присмотра — сопрет. А теперь, как мы в чащу эту темную забра­ лись, — увидели, что тунгус верный, да пе совсем. Да, палкой была вколочена в него эта верность. Тунгусы веселы, да не вое. Иным только горе да слезы достались. Оказался такой нафод, как и все. Свои кулаки и сбоя беднота. Юля слушала напряженно перевод За­ рянки. Она начинала понимать, как малы ее собственные пережитые муки в срав­ нении с невзгодами всего народа. В тихую ночь после этого вечера она лежала и дрша обо всем, что услышала. Спокойно дышал рядом спящий Зарянка- Юля слушала это дыхание. Она положила руку на его голову, потом осторожно по­ гладила щеку спящего. Зарянка заворочал­ ся во спе. Юля прижалась к нему и про- шептала в темноте. \ — Ох, как люблю... 22 Уже на третий день партизаны вышли к большому поселку Кагарапскому. Только река отделяла партизан от белогвардей­ \