Сибирские огни, 1939, № 4
92 -> *■» — Ты совсем ли оздоровел? Бежать сможешь? Тут засвистел ветер, они обнялись и пошли в кабак, чтобы за вином, с огляд кой, потолковать о побеге. IX Писарь в казенных бумагах начертал с лихими закорючками, что августа сего го да, такого-то числа, в час пополудни, бер- гайер Егор Ветошкин, отпущенный на время из лазарета, по истечении времени в сей лазарет не явился и полагать Его ра Ветошкина в бегах. На следующем листе дела тот же пи сарь изобразил с кривыми хвостами, что бергайер Семен Бабанаков совершил из службы, с казенных работ из-внутрь го ры, побег, унеся кайлу казенную и на махнувшись оной кайлой на нарядчика Штукина, отчего последний пришел в смя тение чувств. Убежать было не очень трудно. Вокруг рудника стражи не полагалось. Сразу же за дырами шахт, зияющими в черствой земле, за колесом, которое, вращаясь, вы тягивало бадьи с рудой, начиналось черно лесье, называемое чернью. Стоило про бежать несколько шагов — и человек те рялся среди игольчатой хвои. Гораздо труднее продлить побег, скры ваясь от многочисленных дозорных, кото рые ходили по тайге, найти тайное жилье и добывать пищу. Беглеца подстерегали хищные звери, зимние морозы, голод. Крестьяне нодза- водских деревень ловили беглецов, потому что за каждого пойманного начальство платило три рубля серебром. Крестьяне относились к беглецам враждебно: бег лые нередко угопяли у них лошадей, от нимали теплую одежду, ружья, порох. Сеньча шел впереди. Тело его напру жинено, слегка наклонено вперед для прыжка н борьбы, если попадется на встречу дозорный. Глаза веселы, шаг ле гок, скор. Егорша поспевал следом, часто озира ясь, робея и радуясь одновременно. Шаг его тяжел, сучья и мхи трещат под нога ми, он дышит прерывисто и напряженно. Туяс, наполненный сухарями, прилажен за спиной. Тропинка вывела их на возвышенность. Чернь поредела. Сороки тревожно стреко тали, летая взад и вперед в просветах между деревьями, сопровождая беглецов своим криком. Клубился сизый предвечер ний туман, и казалось, что птицы наго няют его своими крыльями, заставляя сгущаться и заслонять от людей путь- дорогу, завтрашний день, судьбу. Острые камни и горелые пни торчали над оврагом, охраняя спуск. Эти камни и пни были особенные. Один из них кулак показывал, другой грозился лезвием длин ного каменного ножа, третий и четвертый стояли как будто с топорами наготове. Наверно, их еще больше на дне оврага, и плохо будет, если человек споткнется в тумане, скатится вниз. — Тут! — сказал Сеньча. Он воткнул в землю взятую с собой кайлу. — Не иначе, как тут покликать его надо. В этих-то местах и должен быть: сказывали рудовозы — здесь его станок, не доходя до согр.1 Он приложил руки ко рту и закричал, что было мочи: — Сорока-а! Выходи-и-и!.. — И-и-и! — засвистел ветер в низине. Птицы, носящие то же имя, что и знаме нитый беглец, ринулись перепуганной ста ей в сторону. — Сорока-а! До тебя дело есть!.. Никто не отвечал Сеньче. Только шур шала хвоя, да любопытные птицы возвра щались обратно к людям, от которых им никак не хотелось отстать, и снова кру жились над ними. — Сорока-а-а!.. Сколько ни звал Сеньча — ответа не было. Через педелю но деревням прошел слух. Он быстро достиг Салаира, Гавриловска и Гурьевска и заставил многих молодых и смелых рабочих мечтать о побеге. Похож дения Семена Бабанакова приписывались беглецу Сороке. Бабанаков стал Сорокой. Но никто ничего не говорил о Ёгорше, как будто его и на свете не бывало. X Пока они бегали, укрываясь в черни, жизнь бергалов и горных офицеров шла своим чередом. Был урожай на орехи. Люди глядели и удивлялись: сколько же богатого ореха уродила тайга-матушка! Крестьяне от правились шишковать — на кедровый промысел. Начальство рудника Салаир- 1 Сопра — болото, заросшее мелким ле сом, (преимущественно березняком.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2