Сибирские огни, 1939, № 4

не набалдашника трости, выглядывала из высокого стоячего воротника мундира. Воротник твердый, как железный, голов­ ка то исчезала в нем, втягиваясь в плечи, то выскакивала и крутила носом. Это бы­ ло смешно, а если ириглядеться, казалась нехорошим,, колдовским. Егорша' не мог отвести глаз от этой костяной головки и почти не замечал дру­ гих членов присутствия — важных оса­ нистых господ с эполетами и бакенбарда­ ми — и писарей, от которых шел про­ тяжный скрип: они строчили гусиными перьями. Презус пискливым голоском опросил его имя, отчество и прозвание, хотя все это было давным-давно записано в казенных бумагах. Потом: — Ведомы ли тебе, Егор Ветошкин, за­ коны божеские и человеческие? — Суди скорее! — думал Егорша, не отвечая. — И чего тебе надо... набалдаш­ ник? Прозус спрашивал, часто ли' он ходил в церковь, бывал ли у причастия. Егорша отмалчивался, скупо отвечал: «точно так, ваше высокоблагородие, никак нет». И думал, что этого горного -офицера он бы одним щелчком пришиб, даже до поправки и выписки из лазарета, ежели бы презус попался ему -в темном закоулке- в один из тех вечеров, тогда сопки 'вокруг Салаи- ра одеваются туманом. Но большой, сильный Егорша, 'Которого мог -свалить с ног один только Сеньча Ба­ башкою, Ешрша с его тяжелыми руками был слаб и ничтожен перед костяной го­ ловкой. Он был обречен жить, страдая, и даже в праве на смерть ему было отка­ зано. И в делах суда- записали: Третьей ста­ тьи бергайера Егора Ветошкина за невы­ ход иа работу и покушение на самоубий­ ство прогнать сквозь строй через пятьсот человек -один раз и наложить на него церковное покаяние. «Прогна-ние сквозь строй» должно бы­ ло состояться после того, -как Егоршу выпишут из лазарета. После наказания его должны были положить опять в лаза­ рет. VI Сеньча Бабамаков хотел прослыть знат­ ным беглецом и знал, что рано ли поздно придется бежать. От родных, когда они были живы, он узнал не мало тайного — тропинки и по­ вороты тропинок в черни и много другого. Это он устроил на святках представле­ нье про царя Максимилиана, пока ряже­ ных не разогнали надзиратели. Развесе­ лил на пасху всю бергальскую молодежь, придумав такое состязание-: -кто перего­ нит— конный с завязанными глазамиили Неший — зрячий. Не знал он, почему же к нему девки льнули, будто привороженные. Но что толку думать об этом? Был он весел, а любовь с Полинкой За- лйсовой получилась не-веселая, даме со­ всем не получилась. Началось лето, сопки надели на себя зеленые травяные рубахи. Едва успела запылиться эта одежда, — первый звон­ кий дождь выстирал ее, и сопки стояли под солнцем разодетые, будто собрались на вечорку. По сравнению с крутобокой сопкой, Сеньча и Полинка были совсем маленькие, гора заслоняла их собой, как могучая мать. Они гуляли у ее подножья, никто их там не видел. Было много синевы и зелени. Ему запомнилось это синее и зе­ леное, и пятна на сарафане Полижи — от влажной, не-просохшей после дождя травы. У ручья Полинка замывала пя-т-на, он помогал, смеясь и толкая ее в ручей. Кажется, она и -на -самом деле угодила в воду, брызги запрыгали, полетели, точно живые серебристые существа. Тогда Полинка не нагоняла румянец на свои щеки корешком бадяги, щеки ее ру­ мянились сами собой от молодости, солн­ ца и веселья. Она смеялась, белели ее зу­ бы. И она- укусила Сеньчу на память, чтобы он ие забыл ее. Не надолго остал­ ся рубчик, похожий -на ящерку. Полинка плохо кусала: рубчик зарос, пропал. Потом все изменилось. Полинка начала ходить к господам горным офицерам, если они от скуки не брезговали бергальской девкой. Один раз вечером луна была вроде хо­ рошего круглого зеркала,, но гораздо луч­ ше, как будто искусны-е мастера- сделали ее из тонкого металла по особому заказу, вычистили на совесть, блеск навели и по­ весили на самом видном месте — людям на загляденье. А кому она больше бле­ стит? Конечно, парням и девицам. Так и висела, вызывая своей вечной улыбкой на гулянье, чтобы молодежь порадовалась и чтобы потом появилось на свете много