Сибирские огни, 1939, № 4

ны и потому всякий новый документ, по­ могающий в какой бы то ни было степени восстановить целостную биографию того 'и другого и осветить их нравственный облик, чрезвычайно ценен. Поэтому, чрезвычайно важно письмо С. И. Муравьева-Апостола, где он дает врезывающуюся в память ха­ рактеристику своего друга и ближайшего помощника и вместе с тем и автохаракте­ ристику: «Кто в течение своей жизни не почувствовал на самом себе леденящего действия равнодушия, кто не почувствовал, как отчаяние входит в его душу при виде того, как организовано общество!...» «Я ча­ сто беседовал об этом предмете с Бестуже­ вым, который также имеет некоторое право говорить о нем, он обязан этой суровой школе скороспелостью своей, опытности (письмо mo-французски, .в подлиннике: !а precopite de вод experience) и той наблю­ дательностью, которая поражала всех, кго его знает» (стр. 226). Письма М. П. Бесту­ жева позволяют распутать некоторые '«тем­ ные» места его биографии, в частности во­ прос об имени его невесты. Несколько но­ вых биографических подробностей сообща­ ет письмо Е. Уваровой о своем брате, де­ кабристе Лунине. Непонятно, почему коммен­ татор считает неизвестным до сих пор факт смерти Лунина от угара (в Акатуе), о чем упоминает гр. Уварова. В литерату­ ре это давно известно. Основная часть сборника по-сиящена пос- ледекабрьскаму периоду. Сравнительно сла­ бо представлен казематский период. Но за­ то очень богато отражен период поселения и время после амнистии, в этой части ре­ цензируемый сборник является весьма цен­ ным приобретением и для сибиреведеяия (особенно ялуторовские письма). В отличие от многих аналогичных документов 'публи­ куемые письма чрезвычайно разнообразны по содержанию и насыщены литературны­ ми и общественными интересами. Они вскрывают, как жадно следили в Си­ бири декабристы за развитием русской и западно-европейской литературы, за раз­ личными проявлениями освободительного движения, за процессом освобождения кре­ стьян. В переписке неоднократно встреча­ ются имена Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, особенно богаты литератур- мыми интересами письма И. Д. Якушкина, В. Кюхельбекера, М. И. Муравьева-Апосто­ ла. Очень интересен следующий факт: В 1854 году попал в Сибирь известный роман Бичер-Стоу («Хижина дяди Тома>), книга вызвала самый живейший интерес в среде сибирских декабристов. Книгу пере­ сылали из города в город, от одной де­ кабристской «олонии к другой и в то оке время в целом ряде писем оживленно об­ суждается художественное и общественное значение романа. Все это, конечно, опреде­ ленно характеризует интересы декабристов. Серия писем посвящена вышедшей в 1837 г. книге барона Корфа о 14 декабре, возмутившей декабристов своим подхалим­ ским тоном и тенденциозным извращением событий: «Не знаю, чему больше удивлять­ ся, —•пишет М. И. Муравьев-Алостол И. И. Пущину, — глупости или подлости. Во вся­ ком случае, надобно иметь медный лоб, чтобы явиться со своими восторженными возгласами, когда история поспешила (про- изнесть свой приговор. Факты тут. ©се это, наверно, будет разобрано в своем месте, нет сомнения. Охота же себя добровольно привязывать к позорному столбу на по­ смеяние людей», (стр. 217). Для Sibirik'n особый интерес представля­ ют письма и записки Аполлона Веденяпи- на и Мих. Кюхельбекера об условиях сель­ ского хозяйства ■в Сибири, письма Батень- кова, Пущина, М. Муравьева-Апостола, Штейнгеля и др., рисующие взаимоотноше­ ния декабристов с различными представи­ телями сибирского общества, а также вскрывающие порой и их отношение к ставшей им родной и близкой «стране из­ гнания». «Наша Сибирь, — пишет Пущину Матвей Муравьев-Апостол, — далеко ушла вперед на счет опрятности, — правда она не знает крепостное состояние» (стр. 210). Чрезвычайно интересно и содержательно письмо В. К. Кюхельбекера к сестре из Баргузина, ярко рисующее экономическое положение края зимой 1839 '.года. «Зима стояла у нас крайне суровая, — пишет он {подлинник по-немецки); а так как ни­ кто из нас не имел достаточно сена, 'что­ бы прокормить скот до конца, то все, одни раньше, другие позднее, бедных животных выгнали, как это здесь 'водится, в степь. Потери одного только Баргузина с приле­ гающими деревнями так же, как и п о- с т р а д а в ш и х д р у з е й н а ш и х б а р- г у з и н е к и х б у р я т чудовищны (под­ черкнуто мной. М. А.). В общем пало около 100.000 голов лошадей, быков и коров... Из всего баргузинского окота ие уцелело и половины, и погибал он не столько холо­ да ради, сколько по тричине глубоких сне­ гов: о.н не мог, как бывало раньше, отрыть копытами прошлогоднюю траву. В марте нужда была здесь поистине люта. Ни хле­ ба, ни скота, ми сена», (стр. 180). Наконец, как всегда в такого рода слу­ чаях, некоторые беглые и случайные упо­ минания позволяют осмыслить и осветить явления, относящиеся к другой области фактов. Так, в данном случае, одно беглое упоминание в письме И. Д. Якушкина из Иркутска (от 3 декабря 1854 г.) проливает яркий свет на происхождение одного из центральных образов романа Омулевского «Шаг за шагом», действие которого про­ исходит в Иркутске. Омулевский в этом романе первый сделал смелую попытку вы­ вести представителей двух революционных течений: Жилинский — декабрист; в^лице Варгунина своеобразно сочетались образы Бакунина и Петрашевского (см. нашу за­ метку об Омулевском в «Лит. Энциклопе­ дии» т. V III). Прообраз Жилинского до сих пор не был выяснен, письмо Якушкина с несомненной ясностью позволяет устано­ вить, что Омулевский при создании Жилин­ ского имел в виду декабриста Юлиана Ка­ зимировича Люблинского, который, как это устанавливается данным письмом, в 1854 г. (т. е. когда Омулевскому было 18 лет) жил в Иркутске. Связь героя романа с его прообразом