Сибирские огни, 1939, № 4

Как стрела ты быстра. На шропах Точно темная лава кипишь. Разбиваясь, тяжелые волны Сеют серебряный блеск. Но еще совсем недавно красоту реет не замечали: Перед грозной силой твоей Веками в страхе дрожал народ. («Катунь»)1. Пейзаж кажется печальным всегда, когда печален человек. В стихотворении Кучияка «Смерть Япар» девушка-пастуш­ ка,, доведенная баем до самоубийства, по­ ет в своей предсмертной песне: Бесхитростно-нежных цветов ноля, Цветов прозрачных, словно стекло, Всегда молчаливая «жала, Поросший березами горный склон • — Все так же печальны, как я, как я...2 И мог ли алтаец наслаждаться приро­ дой Алтая!, когда Жалобы и стоны тут и там Эхо разносило по горам. («Алтай»), Сейчас в Ойротии, как и во всей стра­ не, родилось иное, новое отношение к природе. Алтаец впервые по-настоящему увидел красоту своей горной природы. («Весна»). По перевалам и ущельям гор проложен величественный Чуйский тракт, и по не­ му смело водят машины шофера-алтайцы. Об этом поют уже песню: Я сегодня встретил на дороге Быстрого, как молния, коня: Голубой, бесхвостый, круглоиогий, А в глазах больших — снопы огня. Он летел-гудел! И вот большая Радость пенится в моей груди: Это счастье новое Алтая, Время новое — летит-гудит! Через быстрые реки человек перебро­ сил мосты, на порогах воздвиг плотины и построил гидростанции. Он равведал нед­ ра гор п открыл там веками таившиеся богатства. Человек побывал на грозных вершинах Белухи, создал лагеря альпи­ нистов у подножья Чуйсюих альл. Он про­ водит орошение Курайской степи п вы­ ращивает новые культуры хлебов и трав в Чуйской пустыне. 1 Перевод И. М у х а ч е в а . 2 Перевод ,Н. Г о л ш т е й н а. На Кучияка, который совсем еще не­ давно сам трепетал перед горным духом и грозной Катуныо, все это произвело сильное впечатление. И он по-иному уви­ дел природу, по-иному почувствовал ее. Новое отношение к природе стало основой его поэзии. Грозная Катунь, перед неукротимой си­ лой которой «веками в страхе дрожал народ», в восприятии Кучияка присмире­ ла, «с большевиками дружбу ведет»: Над твоей волнистой спиной Длинный мост не смолкая гремит. Ты ж звенишь тяжелой волной: Много силы есть у меня, Все отдам я их человеку. Чемал, стремительный, пенистый, ты­ сячелетия летел по ущельям «ревя и во­ рочая камни». Но вот пришли на ietro бе­ рега советские люди и укротили его: Рукой большевистской, могучей Тебя обратали, Чемал! Ты наШим работником лучшим, Ты нашим помощником стал. Сколько поэтов писали! ot природе! И сколько их, начиная от Тютчева, воспе­ вали природу, как воплощение абсолютной и вечной красоты, в оТлмчие от «вре­ менных» ценностей, создаваемых челове­ ком. Победы социализма развивают у людей иное, новое ощущение природы. Природа для советского человека но является ка­ ким-то грозным божеством и владыкой, а становится ареной для приложения тру­ да, фантазии, творчества. Находятся, правда, еще и сейчас такие поэты, которым жаль нарушаемой чело­ веком эстетики «нетронутого бытия», (стихийной мощи девственной природы. Ку­ чияк не принадлежит к их числу. У него совсем иное ощущение природы. Наиболее ярко это, пожалуй, сказалось в его сти­ хотворении «На сенокосе»: На тучных лугах налитые травы Цветами пылают в июльскую синь. Как много цветов в этих травах могучих, Кивают, смеются, горят, как огни! Колхозная бригада косарей срезает и траву и цветы. Но -они не жалуются: И кажется шепчут: — «Чем осенью стынуть От рос ледяных и погибнуть в снегах,