Сибирские огни, 1939, № 4

«Защитник» алтайского народа ю грустью смотрел, как возникали в. Алтае яювые по­ селки, колхозы, скотные дворы, маслоза­ воды и школы. И откровенно вздыхал: — Чем вы замените юрту алтайцев, что так же бы гармонировало о величест­ венно дикой природой? Чем иным можно •украсить склоны алтайских гор, как не шкурами после камлания? Да и какой иной жизнью можно заставить жить ал­ тайца, когда он- является истинным до­ полнением природы!.. Эх, Алтай девяти­ главый, погиб ты со своей прелестью. Именно эта анохииская тоска звучит в некоторых книгах об Алтае. Вот, напри­ мер, литератор Стонов, проскакав в 1930 году галопом по Ойротии, пришел к «мудрому» заключению, что алтайцы «не вьиюс.ут » оседлой жизни и что их следует оставить по-прежнему в юрте у дымного очага: «Если ребенка, родившегося, выросше­ го в обычном доме, — философствует наш незадачливый мыслитель, — пере­ вести в аил, он, ребенок этот, обязатель­ но простудится, захиреет. Детский орга­ низм не в состоянии будет перенести пе­ ремену жизни. То же бывает, когда, на­ оборот, жителя аила переводят в благо­ устроенно© помещение. В аиле он круг­ лый год живет под открытым небом, пи­ тается исключительно молочными продук­ тами, его желудок не знает хлеба. Здесь он вынужден сидеть под крышей, греться не у пламенного очага, а у общей печи, есть хлеб, обедать, ужинать, завтракать в определенные часы», v 0 советском Алтаре кроме Стонова пита­ ло еще около десятка литераторов. У нас нет ни охоты, ни желания разбирать здесь их откровения. Достаточно отме­ тить, что один из mix в своих поспешных строчках ограничивались смакованием во­ сточной экзотики, другие, вольно пли не- ч вольно, вздыхали о «разрушаемой» чело­ веком первозданной природе. Третьи, за­ метив ще-шгбудь в далеком ущелье оско­ лок старой жизни, приходили от этого зрелища в умиленье, в слюнявый восторг. Но все они вместе перевирали историю Ойротии. бесцеремонно расправлялись с этнографией, путали географию области. Реки они заставляли течь в другом на­ правлении, озера перемещали из одного ме­ ста в другое, изменяли высоту гор, пере­ именовывали города и села.. Исключением являются, пожалуй, толь­ ко произведения А. Коптелова. Этот пи­ сатель вообще много сделай для познания Ойротии. Недаром его роман «Великое ко­ чевье», единственный из многих книг, на­ писанных об Алтаю, переведен на алтай­ ский язык и издается ойротским изда­ тельством. На каждой странице этого про­ изведения чувствуешь, что автор хорошо знает Алтай, быт народа, совершающего свое великое кочевье от полупатриар- хального быта в социализм. Но даже в этом произведении сказывается, что оно написано «юо стороны». Впервые мы почувствовали подлинный Алтай в произведениях Павла Кучияк. Он показал его нам не с» стороны. В расска­ зах, в пьесах и стихах Кучияка — Алтай, который видит, слышит, чувству­ ет сам алтаец. В творчестве Кучияка пульсирует жи­ вая действительность Алтая, являющаяся) для алтайского народа совершенно орга­ ничной. В стихах и прозе Кучияка (в прозе, нам кажется, он сильнее чем в стихах, хотя, возможно, его стихи не на­ шли еще своего переводчика) мы видим полный колорит той области, в которой он родился, живет и работает. В расска­ зах его мы слышим настоящую алтай­ скую речь, видим подлинные жесты ал­ тайцев, чувствуем их темперамент. Почти на каждой странице мы узнаем ту или иную черту быта, обычаев, навыков и на­ циональных особенностей алтайцев. Фигурально выражаясь, можно ска­ зать, что Кучияк пишет об Ойротии и алтайцах для алтайцев. Поэтому его про­ изведения тем ценнее для читателей дру­ гих национальностей своей подлинностью, тем ярче своим национальным колоритом, тем интересней познавательными сведе­ ниями, которые читатель узнает не в по­ рядке «принудительного ассортимента» к сюжету, а «'совершенно незаметно», как неот’емлемую часть повествования. Новосибгиз выпускает на русском язы­ ке сборник произведен™ Павла Кучияк. В него входят три рассказа, повесть и одна пьеса, Каждое из этих произведений со­ вершенно самостоятельное и закончешое. В каждом из них свои герои. Но в то же время по внутреннему содержанию своему они звучат как единый, многоглавый ро­ ман, как единая художественная) лето­ пись Ойротии за последние, примерно, четверть века.. Правда, летопись далеко еще неполная, в ней недостает очень