Сибирские огни, 1939, № 4

чияк началась поело установления Совет­ ской власти на Алтае. На стойбище как- то приехал представитель коммунистиче­ ской организации и начал 'создавать ко­ митет деревенской бедноты. Бедняк Ку- чияк был единственным человеком на стойбище, который умел немного читать и писать, и его избрали секретарем ком­ беда. Вскоре после этого Кучияйс поехал учиться в Москву, в . Коммунистический университет народов Востока. В КУТВ’о он учился четыре года, а когда вернулся в родные долины, был назначен руководителем отряда: «юрты-пе­ редвижки». В отряде работали: женщина врач, учитель, агроном и киномеханик. Они ездили по самым отсталым аймакам Кош-агача и Улагана, делали прививки, организовывали колхозы и читали докла­ ды: о гигиене и земледелии, методах со­ циалистического труда и советском праве. ОтряД показывал фильмы, учреждал пунк­ ты ликбеза, боролся с суевериями, ро­ дильной горячкой и байской агитацией. «Юртой-передвижкой» Павел Кучияк руководил два года. Это была тяжелая ра­ бота, но она была прекрасна, иногда Пав­ лу казалось, что для! такой жизни мало одного сердца. На его глазах алтайцы переходили из кочевых бедных аилов в новые дома и избы, женщины снимали чепедежи, люди впервые в жизни стали мыть лица, баи и зайсаны изгонялись из Советов н кооперации. Земля становилась своей! Именно в эти годы Кучпяк часто вспо­ минал'своего деда и ерозамечательные ле­ генды.1 Старик умер в 1913 году. В по­ следние годы он пел очень тихо, его ужо с трудом понимали. Но попрежнему внук Сокола Павел Кучияк с жадностью ловил каждое слово сказителя. Многое, рассказанное старым Соколом, теперь уже забыто и навсегда потеряно. Но забыто и потеряно, к счастью, не все. Образы наиболее любимых богатырей на­ всегда запечатлелись в памяти Павла. В дни, когда Кучияк вел агитацию за но­ вую жизнь, он садился иногда около ко­ стра И так же, как дед его, под размерен­ ное позванивание топшура пел старин­ ные саги. Перед слушателями возникали из глубины веков богатыри: бедные и бо­ гатые, добрые и злые, жадные и благо­ родные. Под звон топшура молодой ска­ зитель пел о победах богатыря Башпара- ка над семиглавым злым Дельбегеном, о хитром бедняке Аргачи, который сжег на костре злого и жадного бая!. И сколько бы ни' рассказывал он легенд, в каждой из них слабые становились сильными, бедные и забитые побеждали богатых и злых. — Якши!1 — восклицали слушатели. И Павел Кучияк тогда говорил: — Вот о чем веками мечтал наш на­ род! Теперь настало время, когда сказки превращаются в быль. — Якшн! — подтверждали !слушате­ ли. II Сказки Пламенного Сокола Павел Ку­ чияк записал позднее на бумаге. И мы, русские читатели, впервые узнали тогда о чудесных творениях алтайского народа. Алтайцы наредкость поэтически ода­ ренный народ. За многовековую историю свою они накопили богатейшие сокровищу устного творчества. Но до революции их поэтические произведения почти не были известны русскому читателю. За полто­ ра столетия, как Ойротия была присое­ динена к России, всего два-три человека занимались сбором алтайского фольклора. Но, строго говоря, это были не записи, а пересказы, конспекты сказок. Поэтическое дыхание легенд, их богатейшая! фантазия, гиперболизм, яркость образов, их музыка вытравливались. Искажалось даже содер­ жание легенд. Миссионер Вербицкий ут­ верждал, что в алтайских сказках воспе­ ваются богатые, князья, и что, следова­ тельно, устное творчество алтайцев по­ шло не от народа, а от аристократических верхушечных слоев. Старая, знакомая история! Находились ведь «исследователи», которые то же са­ мое утверждали и относительно происхо­ ждения русского былинного эпоса. Сказки старого Сокола, записанные его внуком, были первым разрушающим уда­ ром по реакционным взглядам на «аристо­ кратическое» происхождение народного творчества Ойротии. Записи Павла Кучияк познакомили рус­ ского читателя с 'Образцами героических легенд, которые слагались охотниками у дымных костров и пастухами на альпий­ ских лугах. Герои этих сказок — бедня-