Сибирские огни, 1939, № 4

рей. — Узнал, друг? А я тебе хлебца принес-. Наверно, давно не ел хлеб-то? Разломив кусок на две части, Дымнов половину сунул коню в губы. Коротко об­ нюхав хлеб, «Ленивый» жадно «хватил кусок, слегка прищипнув зубами пальцы. Изжевав и проглотив хлеб, он стал отыс­ кивать губами руку Романа. Тем време­ нем через перегородку протянула мощу «Зима» и легонько ущипнула коногона за плечо. Он отпугнул кобылу и остаток хле­ ба отдал «Ленивому»; принес ему сена, а потом отыскал скребницу, щетку и стал чистить его. Семеня короткими ногами, в конюшню как бы вкатился Антошин и, увидев коно­ гона, удивленно воскликнул: — Раненько встаешь, мил человек! Ви­ дать работящим пахарем был?! Да ты ни­ как опять «Ленивого» собираешься запря­ гать?! — Хлопнул (руками по бедрам, про себя решил: «Чудной он какой-то!»... Ощупав потники хомута, Роман спросил конюха: — Почему хомут не просушил? — А у меня здесь печек много? — ог­ рызнулся Антошин, обнажив тесные ряды мелких зубов, и похвалился. — Все мной довольны, на тебя одного не угодил. А через минуту, подобрев, он пожало­ вался: — Есть которые, коногоны даже остав­ ляют сбрую у выработок... Хомут бросит, коня отпустит, а сам по печке на-гора вы­ лезет. — И кони одни приходят сюда? — А то куда же. Сюда, конечно. Конь- тварь умная. — Надо ©таких коногонах сообщать уп­ равляющему. — О том, что ты сено без опроса бе­ решь, может, тоже управляющему сооб­ щить? — кривя синие губы, опросил Ан­ тошин. — Я не такой человек, нет не та­ кой. Я никою не обижу. У меня душа добрая, истинно добрая. Дымнов сдернул с себя сапоги, размо­ тал портянки и сделал из них пояски на хомут: — Вот с эдакими подкладками рей пя­ ток поработаем, и плечи твои заживут,— тихо «казал слепому коню и повел егоиз конюшни. В этот день за четыре часа Роман вы­ вез утля больше,, чем накануне за всю смену, — у него уже было некоторое зна­ комство с шахтой, он меньше раздумывал во время работы и все реже и реже ос­ танавливался и затаивал дыхание, 'чтобы прислушаться к подземным шорохам и звукам. Еще не побывав в забое, он уже отличал удары по углю от ударов по стой­ кам, которыми забойщики подпирали кров­ лю. Он начинал свыкаться с глухими взрываем динамита, которым огпалыцики разрушали слой пробуренного угля, и не вздрагивал при виде крыс, пробегавших по штрекам. Но в этот день случилось такое, о чем Роман долго не мог вшомиить без смущения. С порожними вагонетками он спешил к месту работы. На euro пути, сле­ ва над самой головой была печка, которой уже не пользовались, но еще не успели забить досками и замазать глиной. В то время, когда он проезжай мимо этой печ­ ки, выше ее начала садиться кровля в длинном старом забое — лаве, из кото­ рой люди уже давно ушли. ‘О треском ло­ мался сухой крепежный ;лес. Сотнитысяч тони породыобрушивались на почву, наКо­ торой когда-то лежал угольный пласт. На поверхности земли прибавлялась еще одна воронка. Штрек наполнился громом, гу­ стым гулом, земля содрогалась, и Роман подумал, что произошло страшное земле­ трясение, может быть, даже такое, во время каких проваливаются города. Через секунду дикий ветер ворвался в штрек, и стало понятно, что шахта обваливается. Роман не запомнил — то ли он сам вы­ прыгнул из вагонетки, то ли его ветром выбросило, только очнулоя он бегущим в сторопу рудничного двора. И в этот миг произошло самое неприятное — его схва­ тили за плечо и остановили. — Куда побежал?.. Чего испугался?.. Оглянувшись, Роман увидел сияющее задорной улыбкой лицо стрелочницы, ев сверкнувшие белизной зубы и широко от­ крытые карие глаза. — Это села пустая лава, — бояться нечего, — отрезвляюще спокойно сказала девушка. Роман не промолвил нм слова и не- взглянул в ее глаза, а, повернувшись и наклонясь вперед, побежал против ветра. Теперь он завидовал Панкратову, __ луч­ ше бы вчера быть на его месте, чем се­ годня покавать себя таким трусом. «Ленивого» нашел недалеко от печки, из которой нужно было выгружать уголь. Конь дремал, низко опустив голову. Гром отодвигался все дальше и стано­ вился глуше, будто уходила за горизонт грозовая туча. Роман прислушался: над