Сибирские огни, 1939, № 4

сказ Батьнина и, обрадованный приглаше­ нием, обещал зайти. Одеваясь рядом с Митузовым, он спро­ сил,’отчего у него на руках такие стран­ ные пятна. — Это меня земля нопятвала, значит буду шахтером до гроба. Был я в завале, и вот обе руки помяло — пятна остались на всю жизнь. Не у мене одного так, — у многих старых шахтеров есть такие от­ метины. Дымнюву понравилось, что шахтер так «покойно рассказывал о завале, будто о прошлогоднем осеннем дождике, и оп по­ думал о том, что когда-нибудь сам будет таким же. Они вместе вышли из мойки. Впереди их спешили к мосту две девушки1. Одна и ростом, и крепкими плечами, и краевой косынкой напомнила 'Роману ту бойкую стрелочницу с задорными карими глазами, с книжкой, которая давеча заставила его смущенно опустить взгляд на свою лампу, и он не слышал, о чем теперь рассказы­ вал Мигузо®. «Да, она смелая девушка, в походка у ней такая напористая...»— по­ думал он. Девушки прошли мост и повернули на­ право. Митуз'ов хотел было итти (налево, но остановился возле тротуара и оклик­ нул: — Варюша!.. Девушка в красной косынке оглянулась и на вопрос о том, куда она пошла, отве­ тила дрогнувшим голосом: — Я сейчас, папа... только Нюру про­ вожу. — Не опоздай обедать... Мать не любит по два раза суп разогревать, — крикнул Митузов и пошагал в улицу. Роман по­ смотрел на спину стрелочницы и пошел за шахтером. «Варя!.. Красивое имя!., простое, шо хо­ рошее!.. — подумал он. — А в наших деревнях возле тайги все больше — Мат­ рены да Акулины. Попам за крестины по­ малу платили, вот они и намакалн Аку­ лий*... В бараке его ждал Панкратов. — Ну, Ромша, и уголька мы нарубили!.. Больше всех!.. — начал он. — Каждый за десятерых робил, — верно-верно! А поглядел бы ты та нашу бригадиршу, на Марфу!.. Не вря ее «Кузбасс-бабой> про­ звали. Ну и баба!.. В плечах шщрокущая, лицо круглое1 да румяное, а глаза такие острые — все наскрозь видит! А как нач­ нет уголь ворочать — пыль столбом! Даже нисколь не общпо, что такая по­ смеялась надо мной. — Ты вое круги сосчитал или не ус­ пел? — пряча улыбку в утолки губ, спро­ сил^Роман. — Нет, какая-то девчонка помешала, — усмехнулся приятель над самим собой. — Я иду, а она ломом возле рельс ковыряет: стой, говорит, дядя, все круги не считай, другим дурачкам оставь. И так это было для меня нежданно-негаданно, что я опе­ шил и счет позабыл. А она и спрашивает: «Это тебя Телешова послала круги счи­ тать? Пойди назад и скажи: пока ты, Марфа-дура, под землей ходишь, нам бояться нечего, — ты своим горбом кров­ лю подопрешь». Тут я и понял, что ме­ ня одурачили, как маленького... —' Да-а, брат, Денис Михайлович, до­ жили мы с тобой, достукались, что бабы над нами насмехаются... — едва сдержи­ ваясь, чтобы не расхохотаться, промолвил Роман и попытался представить себе де­ вушку в ту минуту, когда она разговари­ вала с Панкратовым. *** Hai следующее утро Роман спустился в шахту раньше всех коногонов. В конюшне было слышно, .как дышали сытые вони да лениво струилась вода в канаве. Две жир­ ные крысы, волоча резиновые хвосты, про­ бежали от ларя с овсом к складу сена. Дымнов прошел к стойлу «Ленивого». Конь, протянув голову через низкую перегород­ ку, широкими, слегка зажелтевшими зуба­ ми чесал шею соседке, пегой «Зиме», а она, в свою очередь, грызла у него за ушами. Так лошади чешут одна другую на солнечных лугах во время! сытого 'отдыха. Глядя на них, Роман вспомнил поле, ко­ ней, на которых работал в колхозе. Там был один такой же темногнедой, .только ростом пониже «Ленивого»... Хорошо те­ перь в полях! Березовые перелески пол­ ны голубых медунок, весеннее солнце — такое ласковое, нежное, ветерок овевает лесным ароматом, рассеивает золотистую пыльцу вербы... «В выходной день обязательно схожу за город»... решил Дымнов, пробираясь к кормушке «Ленивого». Конь повернул голову, обнюхал челове­ ка и шершавую морду положил ему на плечо. — Узнал?.. — спросил Роман, поглажи­ вая короткую шерсть выше горячих нозд­