Сибирские огни, 1939, № 3

— Не реви! Сеово панашу позови. Сам целовальник: — Что, Илья? — Страдают тут мои друзья. Обижен тут Илиатий Шпаг, из омской крепости казав. Над ош строжиться те моги! Оцдай Игеашке сапоги! Его долги я заплачу. Фрауэндорфу палачу он служит, понимаешь сам! — Сей час я сапоги отдам. — И хорошо! Давно бы так. С Ильей целуется казан. —• Ямщик! Я друг тебе навек! Ты есть прекрасный человек! Шумит Притык — ночной кабак. Сам целовальник льет вино. «Илья, мол, не бывал давно! Он редкий гость у тас — Илья!» — Готова рукопись твоя? Молчит Илья. Он, морщась, пьет. Глядит, каков кругом народ: бродяги и посадский люд, Коварный Лях, искатель руд... Семинаристы тут как тут, сту­ денты школьны©, а пьют! Увидели Илью орут: — Аз, буки, веди, гла/голь, добро, я ко медведь «страшны. Ведро «Винум крематум» выпей, Илья! Готова летопись твоя? Приюлушашся Игнашка Шпаг. — А что за летопись, Илья? — Да ничего... Болтают так. — О летописи о какой их речь? Махнул Илья рувой. — Студентов школьных кто глупой? Давай, Игната, лучше пей! И глупы пьют и мудры пьют. Встает тут Лях, искатель руд. Магический волшебный прут по- кавывает: —■Господа! Сей прут вонзается туда, где под землею есть руда. Все видит в недрах он земли. Продам его за три рубли! Толпится вируг посадский люд. Взглянуть охота им на прут. Шумит Притык — ночной кабак. Оказал казак Игнашка Шпат: — Коль прут сей видит в глубь земли, так стоит он не три рубли, А коль он стоит три рубли, так он не видит в глубь земли! Илья! Ты друг мне? Так внемли: Такой бы нам имети прут, злодеев коим крепко бьют! И всех, кто шкуру о тас дерут, чтоб укааал волшебный прут, — Хотя бы в недра и земли они от казни уползли! — Не щумствуй! Больно уж ты резв. Я вижу, ты зело нетрезв! — Молчи. Ведь потому и пью, что взаш волюшку мою! Пойди на Запад, за Урал. Сидят помещики везде. А в Омске прусский генерал на хлебе держит и возе. Ямщик! Ты грамоте учен. Скажи, кто дал такой закон, Чтоб даже у чужих господ был в кабале бы весь народ? Дворянам это вс-е равно. Есть книга Бархатна у бар, В которой имена бояр сплелись с баронскими в одно. Вот то-то, братец, и оно! Скажи-ка правду мне, ямщик, Что ^ведомо тебе из книг? -J