Сибирские огни, 1939, № 3

кричал и размахивал наганом у Колбина, теперь здесь за наган взялся... Убери эту штуку подальше, не срамись! Дикое опьянение Турицыпа схлынуло. Он спрятал наган, бессильно опустился на стул. — Стешкин, — вдруг закричал Тури- цын с мольбой в голосе, — ты лучше знаешь меня... знаешь, как я работал! — Ну? — Он, то-есть, этот гастролер, — пре­ зрительно кивнул в сторону Черникова, — говорит, будто я документами торговал... я... я... торговал документами! Когда я дрался, страдал за эту жизнь... что он тоща делал? Вместе со своим «Хлыщем»- мракобесом народ спаивал! Самогонку гнал!.. — Но почему Черников так говорит про тебя? — спросил Стешкин. — А вот почему. Видишь справку? — показал на стол Черников. — Подписана его рукой... Стешкин с первого взгляда узнал свою справку: ему вспомнился мельник Зубов, целующий заржавевшее распятие. Справ­ ка сослужила свою службу, ©се случилось даже лучше, чем предполагалось. Зубов, Турицын, начальник милиции Черников, все бюро райкома партии теперь пляшут под дудку Стешкииа, слепо выполняя его волю. А сам он стоит в красном уголке и покровительственно, гоном старшего, ус­ миряет двух дураков, столкнувшихся лба­ ми. Вот что значит правильный расчет! Из кармана Черникова торчал Илья- пророк. Стешкин, увидев иконку, даже крякнул от предстоящего удовольствия. — Мы не на базаре, — придвинул он справку, — мы члены партии. Разберемся без крика... кгм... Подпись твоя, Захар Петрович! — Похожа, — огрызнулся Турицын,— но не моя... — Так или сяк, но до выяснения дела ты, как коммунист, обязан сдать пар­ тийный билет уполномоченному райкома. Турицын побледнел. — Зарезали... — прошептал он с от­ чаянием. Все притихли. Черников стал смотреть в окно. «Не оклеветали ли Турицына?» — мелькнуло в его голове. В глазах Стенгки- на pasгорались зеленоватые огни, брови, казалось, висели над Турицыным. Турицын молчал. На его усы сползала -слеза. Он резко тряхнул головой и поло­ жил на стол партийный билет, бережно завернутый в газету. — Для меня это зарез, — повторил он упавшим голосом. — Наган гони, — тихо сказал Черни­ ков. Турицын положил и наган на стол. — Печать! Захар. Петрович достал из кармана пе­ чать. — Дела в сельсовете сдай заместите­ лю. — Да сильио-то не беспокойся, — как-то особенно ласково обратился к Ту- рщыну Стешкин. — Прокурор разберет­ ся... — И повернувшись к Черникову, смущенно проговорил: — Дело до тебя, Тимофей Гаврилыч. — Говори. 'Стешкин развел руками. — При посторонних не могу. — Кто посторонний? — вспыхнул Ту­ рицын. — Сердись, не сердись, — ласковее прежнего вымолвил Стешкин, — но я — честный коммунист... Вели восстановят в партии, тогда другой разговор... — Мы с вами кончили, — сказал Ту- рицыну Черников и глазами показал на дверь. Захар Петрович машинально поправил кубанку, встал и пошел к выходу. Стеш­ кин посмотрел ему в широкую спину и ощутил буйное злорадство: минутами он даже не верил, что так чудно разделался с этим насторожившимся было человеком. Слабости губят людей! Турицын погиб от собственного ротозейства. Жалкая) роль быть ротозеем! Но пусть он переживает свою судьбу, как знает. Стешкин осторож­ но покосился на Черникова: уполномочен­ ный рылся в полевой сумке, Илья-пророк дерзко выпирал из-под его левой руки, угрожая вывалиться из кармана. Ловушка поставлена с толком: Илья-пророк для Черникова в тысячу раз страшнее нетли... В двери постучал «Лежень». — Можно? — и. не дожидаясь ответа, вошел. — Сводки, товарищ Черников. За «Лежнем» вошли человек пятнад­ цать колхозников и колхозниц. Некото­ рые из них посмеивались и о чем-то по­ дозрительно шушукались, поглядывая на уполномоченного. Пудовкин держался в стороне. — Замечательное у вас настроение, как посмотришь, — не отрываясь от сводки,