Сибирские огни, 1939, № 3

иную, неведомую ни одному народу про­ шлого, свободную,культурную жизнь граж­ дан страны социализма. Из многочисленных произведений о Ер­ маке (их известно в .русской литературе около ста), составитель вполне правильно остановил свой выбор на поэме К. Ры­ леева «Смерть Ермака», которая стала ши­ роко известной народной песней («Ревела буря, дождь шумел»). Но кроме этого произведения Рылеева, нужно было бы взять еще отрывок из поэмы «Войнаровский», этого первого про­ изведения, в котором впервые была воспе­ та суровая красота сибирской природы. Прекрасный отрывок из первой части по­ эмы до строки «Но кто украдкою из до­ ма» мог бы явиться украшением хресто­ матии. , • \ j *. П. Ершов, первый сибирский поэт, полу­ чивший всероссийскую известность своей замечательной поэтической сказкой «Ко­ нек-горбунок», представлен в хрестоматии двумя произведениями: «Сузге» {сибирское предание из времен завоевания Сибири) и стихотворением «Желание», Последнее мог­ ло бы быть заменено более подходящим для данной хрестоматии отрывком «Рож­ денный в краю непогоды» из большого стихотворения «Послание к другу». И. М. Петров, один из первых поэтов Сибири, автор первого печатного памят­ ника сибирской поэзии «Енисейского аль­ манаха» (1838 г.), представлен стихотворе­ нием «Картины из времен покорения Си­ бири». Литературное наследство И. Петро­ ва невелико. Сибири посвящено им всего пять стихотворений. В хрестоматии дано не лучшее. В этом же разделе мы встречаем еще одно незаслуженно полузабытое имя инте­ ресного писателя В. М. Михеева. В. Ми­ хеев оставил значительное литературное наследство в разных жанрах. В своих произведениях он выступал как обличи­ тель колонизаторского деспотизма и капи­ талистической экаплоатации. В хрестома­ тии в разных разделах приведено три его поэтических 'Произведения. В стихотворе­ нии «26 окт. 1881 г.», дата трехсотлетия покорения Сибири, между прочим встре­ чается такая строфа: Ермак не ведал, что проложит Для декабристов дальний путь. Тот путь проложен им широко: Тяжел и долог он — пускай! По нем детей своих с востока На запад шлет далекий край. В этих строках больше исторической правды, чем в горьком упреке Н. Некра­ сова: Зачем, проклятая страна, Нашел тебя Ермак?.. Как образцы романтической литературы о Сибири в хрестоматии приведено стихо­ творение Ф. И. Бальдауфа «К бурятке», поэма А. Бестужева-Марлинского «Са- атырь» и отрывок из романа И. Калашни­ кова «Дочь купца Жолобова». Выбор этих произведений следует при­ знать вполне удачным, хотя такой инте­ ресный поэт как Бальдауф мог бы быть- дополнен еще лирическим стихотворением «Самуйе». Второй раздел хрестоматии озаглавлен «Путевые очерки о Сибири». Составитель располагал для этого раздела огромным материалом, но, будучи стеснен об’емом. книги, естественно, должен был ограни­ читься лишь самым характерным. Мы по­ лагаем, что он удачно справился с этой задачей. Отдел открывают «Записки путешествия в Сибирь» А. Радищева. Как известно, ве ­ ликий русский писатель-революционер за свое знаменитое «Путешествие из Петер­ бурга в Москву» был приговорен к смерт­ ной казни, которая впоследствии была за ­ менена ссылкой в Илимский острог. Совер­ шая это невольное путешествие в Сибирь (1790 г.) и возвращаясь из ссылки (1797 г.), Радищев вел путевые записки. Этот мате­ риал мало известен массовому читателю к то, что помещено из «Записок» в хрестома­ тии, будет прочтено с большим интере­ сам. Здесь же помещены отрывки из пу­ тевых заметок И. А. Гончарова «Фрегат Паллада» и А. П. Чехова «Из Сибири». Оба произведения дают замечательные картинки не только сибирского пейзажа,, но и быта разнообразных слоев населения дореволюционной Сибири. У А. Чехова* между прочим, приводится такой разговор: — «Народ здесь, в Сибири, темный, бес­ таланный, — говорит Чехову его собесед­ ник кулак Петр Петрович. — Из России везут ему сюда и полушубки и ситец, и посуду, и гвозди, а сам он ничего не уме­ ет. Только землю пашет да вольных во­ зит, а больше ничего... Даже рыбы ловить- не умеет. Скучный народ, не дай бог к а ­ кой скучный. Живешь с ним и только жи­ реешь без меры! А чтоб для души и для’ ума — ничего, как есть! Жалко смотреть, господин. Человек-то здесь стоющий, серд­ це у него мягкое, он и не украдет, и не обидит, и не очень чтоб пьяница. Золото, а не человек, но, гляди, пропадет ни за- грош без всякой пользы, как муха, или* скажем, комар. Спросите его: для чего он живет? — Человек работает, сыт, одет, — го­ ворю я, — что же ему еще нужно? — Все-таки он должен понимать, для какой надобности он живет. В России, не­ бось, понимают! —■Нет, не понимают. — Это никак невозможно, — говорит Петр Петрович, подумав. — Человек не ло­ шадь. Примерно, у нас по всей Сибири нет правды. Ежели и была какая, то уж. давно замерзла. Вот и должен этот чело­ век правду искать». В другом месте Чехов, любуясь Енисе­ ем, пишет: