Сибирские огни, 1939, № 2

Степаныч, — сказал тот и жадио потянулся к справке. —• Повремени маленько...— Стешкин кив­ нул на стол. — Целуй, Василий Васильевич, распятие христово в том, что ежели чего... неровен час, на допросе в милиции с клят­ венной упорностью заявишь: справочку, мол, мы получили из рук самого председателя Шу- михинского сельсовета Турицьша за деньги. Зубов поцеловал крест. — Еще мне велело, Василий Васильич... я ведь не по своей воле действую... преду­ преждение тебе довести: ежели на допросе или же в другом месте обмолвишься, неро­ вен час, хотя бы единым словом, то, Васи­ лий Васильич, вша не наша... В Шумихе, то есть, — зеленоватые глаза Стешкина заго­ релись мерцающим блеском, — остается твоя дочка... — Катюша... — прошептал Зубов. — У Катюши ребятишки...— сказал Стеш­ кин. — Двое... — За лишнее словцо, Василий Василье­ вич, —•Стешкин склонился к Зубову, — они ответят своими головами, своей кровью, своими шеями. Мельник вздрогнул. И, получив справку, сгорбился. На носках удалился. Как только Зубов закрыл за собой дверь, Стешкпн спешно принялся заметать следы: крест он засунул под печку, туда же бросил перо, которым была написана справка, нако­ нец, остались чернила. Их тоже следовало выплеснуть вон. Стешкин, засучив рукава куртки, просунул руку с чернильницей нару­ жу. Не подозревая, что под утлом стоит по­ груженный в свои думы человек, он вылил чернила на голову Владимира Яковлевича. Послышалось, как будто 'кто-то икнул или чихнул. И в ту же минуту раздался крик, потом топот ног. Колени Стешкина стукну­ лись одно о другое, круглое волосатое лицо сделалось белым, как известь. Прохор Степа­ нович медленно, не сгибая туловища, присел на пятки. Из соседней комнаты смотрели на него два вытаращенных глаза, и тускло отсвечивал потрескавшийся лакированный козырек ста­ ринного картуза. А произошло это так: Владимир Яковле­ вич, как и всякое живое существо, не же­ лал себе зла. Стоя под углом, он долго ду­ мал. и думал правильно. Положение у него было самое, что ни на есть, плачевное. Но, в конце-коицов, оно не может вечно оставать­ ся таким, какое есть в данную минуту. Все наихудшее уже случилось. А ежели все наихудшее отряслось, — за­ ключил Агеев, — то больше ничего случить­ ся не может, и потому должно наступить, улучшение. Человек не может бесконечно1 катиться вниз. Нет такого «низа». После не­ настья всегда наступает отличная погода. Может быть уже сейчас пэродный суд отме­ нил свое решение насчет семилетней отсид­ ки Владимира Яковлевича в тюрьме. И же­ ланный счастливый исход — недалеко, же­ ланное освобождение везут почтовые работ­ ники по столбовым дорогам с колокольчика­ ми. «Освободить!» Вот тогда-то Владимир Яковлевич воспрянет духом. Посмотрят на него! Хватятся!.. Домой он, вестимо, после вероломного оскорбления не пойдет. Не мо­ жет. Нет, он подастся на строительство. Ру­ ки у него золотые. Сделается столяром или же образцовым землекопом. Хватит трепать­ ся! Заработает денег на Строительстве, оде­ нется, как полагается порядочному гражда­ нину. Тщеславие, амбиция и злорадство — «доб­ родетели» старой Шумихи, завозились, подоб­ но рыбам, вытряхнутым из невода в мешок, в хвастливом сердце Владимира Яковлевича, Как раз в эту минуту и хлопнула форточка над головой. Владимир Яковлевич поднял ли­ цо, и глаза ему залепило чем-то вонючим и липким. Как ужаленный, он шарахнулся от угла и, не продрав еще глаз, наокочил на мельника Зубова, вынырнувшего из темноты, Из горла мельника вырвался такой оше­ ломляющий крик, что будь на голове Агеева волосы, они встали бы дыбом. Зубов упалг как уложенный из ружья. Владимир Яковле­ вич в панике ударился вдоль улицы. И опять.. повизгивая, понесся за ним неотлучный, спутник, верный во всех неудачах, Дружок,. * * * — Ого! — остановился Непряхин, — ко­ му-то влетело! — Кто это так заорал? — прислушался Андрей. — Кому-то туго пришлось... — Канитель просто творится на белок свете, — сплюнул сквозь зубы Толчков. До слуха Андрея донеслось знакомое по­ визгивание собаки. «Он», — решил Андрей*