Сибирские огни, 1939, № 2

травы и корней животом, и во сне и наяну мерещился! хлеб... Теперь, при Советской власти, все это стало появляться наяву. Колхозная! свино­ водческая ферма выручила поросятами. И не какими-нибудь паршивыми поросятами, а за­ мечательными белыми, будто снежпый пух, с розовыми «пятаками», поросятами англий­ ской породы. Такие поросята в старое вре­ мя водились лишь у одного мельника Зу­ бова. Молочно-товарная ферма помогла колхоз­ никам телятами. А на обобществлепных паш­ нях выросла густая, как лес, прекрасная пшеница «Ноэ». Белые поросята бегали уже во всех дво­ рах и на всех улицах, петухи, взбираясь на изгороди, восторженно славили оглушитель­ ными криками наступление каждого нового дня и хлопали крыльями, будто аплодирова­ ли первым лучам пламенного солнца. Пусть они бегают па доброе здоровье эти славные поросята английской породы, — с облегчением размышляли шумихинцы, — пусть они растут, пусть их будет все боль­ ше и больше, пусть еще сильнее орут во­ сторженные петухи, пусть голоса шумихин- ских петухов сольются в общий несмолкае­ мый гул над крышами шумихшских домов, пусть слышит эту утреннюю музыку весь необ’ятный мир! ...В это утро колхозник Лавруха Мощук. бывший бедняк,, получил на колхозной фер­ ме в кредит телку. Телка была бурая, с кур­ чавым круглым лбом, над которым, точно два лопуха, стояли широкие уши. Лавруха Мощук сроду не имел коровы. Телку он вел на веревочке, и у него страш­ но спирало дыхание. Он даже не заметил, как его нагнал Андрей. Выйдя от председателя сельсовета, Андрей поправил кепку, пояс, облегченно вздохнул. В походке его появилась прежняя уверен­ ность. —- Телочкой обзавелся? — спросил он Лавруху Мощука таким голосом, от которого Мощуку сделалось еще приятнее. — Веду... Колхоз, Андрюша, помог! Лавруха дышал счастьем. Каждый волосок его рыжей бороды трепетал от счастья. Ря ­ бое лицо, синие глаза сияли глубокой радо­ стью. А что может быть лучше, когда ви­ дишь счастливых людей. Счастливые люди— добрые, ласковые... Андрей благодарен за всякое проявление доброты. Лаврухино вол­ нение какими-то неведомыми путями переда­ лось Андрею. Радуясь чужому счастью, за­ бывая свои передряги, он пошел за лавру- хиной бурой телкой. И самому ему вдруг сде­ лалось так же хорошо, как счастливому Лав­ рухе Мощуку — владельцу будущей доброй коровы. Лавруха шел впереди, за ним по пятам следовала телюа, за телкой шел Андрей. А навстречу им летели сверкающие лучи восхо­ дящего солнца и восторженные крики пету­ хов. Несказанно огромная радость одолевала че­ ловека. Вся лаврухина семья, от мала до велика, вышла за ворота. А Лавруха, держа веревочку в правой руке, подходил ближе i ближе. Спина его покачивалась, лицо улы­ балось, глаза жмурились. Его счастливая се-’ мья стояла у ворот. Она встречала ово» телку, будущую корову, с такой огромно! радостью, с какой не встречала еще ни одно­ го гостя. Ребятишки прыгали, били в ла­ доши, дочь Варюшка несла уже пойло, жена утирала слезы. А между тем, напрасно радовалась лавру­ хина семья1 В крови бурой телки уже бро­ дили смертоносные палочки сибирской язвы. Об этом знали в Шумихе лишь три человек». Три человека, пользуясь сухой погодой, бла­ гоприятной для развития заразы, посылали через лаврухину телку сибирскую язву в не­ обобществленное стадо. Заплачут не одн 1 лаврухины 'дети. Но пока что, семья Мощука не знала об этом... —- Экое горе, — взглянув на солнце, за­ беспокоился вдруг Лавруха. — На паши» давным-давно надо... «И мне пора на пашню, — подумал Ан­ дрей, сворачивая в свой переулок. — Нужна забежать еще домой — проститься бы как- то с отцом»... Владимир Яковлевич, устав от ночных пу­ тешествий, мирно похрапывал в кукурузе. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь заросли кукурузы, падали на его небритое лицо. «Спит», — остановился Андрей перед ник Спит подгнивший семейный корень. Рухну­ ло семейное дерево агеевского племени, вместе о шишками, колючками, нароста­ ми, отпрысками. Рухнуло бесславно, повреж­ денное кулацкими подкопами! Жертва соб­ ственной мягкотелости!.. Андрей задумался1: жалость к отцу все еще не утихла. Никто не скажет, что они часто ссорились. Нет, o h i жили дружно. Никогда Владимир Яковлевич ни одним словом не обидел сына. Сын подрас­ тал, Агеев радовался, старался обуть, од&ть