Сибирские огни, 1939, № 2

воле мне несподручно уходить с этого ме­ ста. Вытащит, скажем, насильно сельсовет,— его дело, на то ему и власть предоставле­ на... — Рассудив так, он передвинулся к по­ лушубку, плотнее уселся и почувствовал в себе достаточно силы, чтобы, в случае необ­ ходимости, просидеть все семь лет в огороде. На ограде заговорили низкими, сердитыми голосами Варвара Тимофеевна и Андрей — мать и сын. Басили они, когда хотели выра­ зить кому-нибудь презрение. — Разве он дома? — удивленно спросил вып. — Куда денешься, сидит в кукурузе. — В кукурузе?!.. — Скрывается, бедный... — Бедный! Всю семью замарал этот «бед­ ный»!.. — А что поделаешь, отец как-никак. «Факт!» — мысленно воскликнул Влади­ мир Яковлевич, испытывая при этом что-то вроде чувства гордости: — «Отец, и кон­ чено, крышка! Отец это, как (раз, тот корень, соком которого питается все семейное вет­ вистое дерево вместе со своими сучьями, нан ростами, колючками и шишками. Факт! И никакими басистыми голосами изменить это­ го факта нельзя. Дерево без корня годится разве только на дрова»... «Но ежели корень червь подточил?» — явилась в голове непрошенная мысль. «Что тогда станется с деревом?.. Нет, Андрюшка не выдаст отца! Не для того я его поил, кормил девятнадцать лет. Кто ему дороже: отец или колхоз? Отец или советская власть?..» Из распутанного, наконец, тряпичного клуб­ ка выпала бумажка, исписанная крупными прямыми буквами. Владимир Яковлевич уди­ вился. И, все еще думая! о сыпе, поднял дро­ жащими пальцами бумажку, поднес ее к глазам. Прямые буквы встали перед ним, как войско, выстроенное для парадного смотра, — немое войско с ружьями на плечо. Когда-то Агеев окончил сельскую школу с похвальным листом. Но это было так дав­ но, что названия букв, за исключением од­ ного только «ять», из памяти исчезли, хотя похвальный лист сохранился. Ять навсегда запомнился. Над школой самодержавной Рос­ сии ять царил безраздельно. В его форме бы­ ло что-то общее с короной императора. Но что там написано в бумажке? Не поставлена ли где-нибудь буква ять? От бумажки тяну­ ло холодом. Стройные шеренги букв напоми­ нали Агееву тяжелые времена: он увидел себя в лагере военнопленных, прогуливаю­ щимся за проволочной изгородью пор при­ смотром немецких капралов е дубинками. Грамота в ту пору требовалась для кивания писем родным. Русские, поляки, татары тер­ пеливо пытались постичь высокую премуд­ рость печатного слова. Но Владимир Яковле­ вич и тогда за грамоту не брался, так как всегда считал себя грамотным. В годы войны он в совершенстве овладел мастерством от­ ливать алюминиевые ложки, делать мундшту­ ки, трубки, браслеты и кольца. Одн* из луч­ ших колец он крепко-накрепко зашил в по­ яс штанов, решив сохранить его для жены* Пока Владимир Яковлевич предавался вос­ поминаниям, в кукурузу украдкой от сосе­ дей пришла Варвара Тимофеевна — женщи­ на высокого роста. На смуглом лице ее го­ рели все еще красивые, карие глаза, глаза, которые больше двух десятков лет освеща­ ли радостью терниетый путь Владимира Яковлевича. Но теперь под действием этих глаз он испытывал беспокойство, страх, тре­ вожно крутил головой. Глаза жепы молниями проникали в самые сокровенные уголки его души и переворачи­ вали там совесть. Уж муж^-то Варвара: Тимо­ феевна знала, как говорится, вдоль в попе­ рек! Варвара Тимофеевна поставила на грядку кувшин с молоком, на кувшин положила раз­ резанный огурец и калач белого хлеба. Вла­ димир Яковлевич воровато сунул в шапку непрочитанную записку. — Ешь, — заботливо, слегка басовито проговорила Варвара Тимофеевна. Привела на корточки, внимательно заглянула мужу в глаза. Агеев, не выдержав этого проникновен­ ного взгляда, начал двигаться! по полушубку, делая вид, что пытается не то дотянуться до кувшина с молоком, не то отодвинуться от него, — не к месту захихикал. — Смотри, дыру протрешь на полушуб­ ке, — еще пристальнее уставилась на него жена. — Чего ерзаешь? — Я?.. Ничего... ей-богу... так... хе-хе... — Не вертись! Отчего хихикаешь, говори — Вот крест, ничего!.. — Не прикидывайся дурачком. И так нй больно умен. Куда ходил? — Никуда, Варвара. — А в шапке что придерживаешь? — В шапке?.. Пустяк... — Дай шапку. — Не сопротивляюсь, возьми. — Писулька? Записочка? — Варвара Ти-