Сибирские огни, 1939, № 2

Дядя Мотя. Ну, как тебе сказать? Я пом- о его еще студентом... Знаешь, были та- ie... белоподкладочники... Вылитый портрет шей сестрицы, покойной жены Михаила. Нина Вас. А как вы к нему относитесь? Дядя Мотя. А почему это тебя иптере- гет? Нина Вас. Так, хочу знать. Дядя Мотя. По правде говоря... (Пауза.) ж себе. Недолюбливаю людей, которые в газа не смотрят. Не верю я им. И вообще... а, что такое случилось? Давай-ка, давай, »ткладывай па чистоту! Ника Вас. Видите ли, дядя Мотя... (Смот- !Т па часы.) Сейчас Шувалов придет... Дя- \ Мотя, на-днях он передал мне тетрадь с писками... Дядя Мотя. Ну, ну? Нина Вас. Передал как-то страшно... Его рвность... Поспешность... Непривычная ра- зрянность... Наконец, события в ииститу- ... И потом мне вспомнилось... Раньше я к-то не обращала на это внимания... Сло- м, я... Вы не удивляйтесь... Дядя Мотя. Нет, нет! Нина Вас. Словом, я... Мне было тяжело, ©приятно... Но я просмотрела и тетрадь и аписки. Дядя Мотя. Так, так, так! Вот оно что! [у, и что же? Нина Вас. И многое мне показалось нодо- рительным. Дядя Мотя. Значит, ты думаешь... Ника Вас. Я не хочу думать. Мне не хо- ется верить, что Шувалов... Нет, он не поообен на это. Сегодня я всю ночь не спа- а. Но чутье мне подсказывает что-то недо- рое. Словно на меня легла какая-то тяже- ая ответственность. А с другой стороны... Иувалов — «родственник Михаила, наш ста- 'ЫЙ знакомый... Дядя Мстя. Что же ты решила? Нина Вас. Пока не знаю... У меня где-то ще теплится надежда, что я ошибаюсь. Я ыла бы рада своей ошибке. Дядя Мотя. Да, тут сам чорт ногу сло- 1 ит. Знаешь что, Нина? Верь своему чутью. ' ! бы лично... (Звонок.) Нина Вас. Погодите! Это, наверное, он. гереводит разговор на другую тему.) Вы ■явились, дядя Мотя? (Входит Шувалов.) № г Дядя Мотя. Вполне. Шувалов. Здравствуйте, Нина Васильевпа Здравствуйте, Матвей Тимофеевич! йтакг уезжаете сегодня? Нина Вас. Как будто. Дядя Мотя. Нина, где Михаил? Нина Вас. В шахматы играет. Дядя Мотя. Я пройду к нему. А то он там без меня опять ферзя на ладыо променяет... Химик-то го него куда лучше, чем шахма­ тист! (Уходит.) Шувалов. Да!.. Уезжаете... Значит, ко­ нец? Нина Вас. Конец, Виктор Николаевич. Не- сердитесь. Поверьте, это будет лучше и для вас. Если бы вы знали, как мне сейчас лег­ ко и хорошо! Как будто я нашла что-то та­ кое... что казалось навсегда потерянным. Да, да! С самого- начала у меня было это ощу­ щение потери. Но я думала... Я ошиблась. Теперь я вижу все. Вот почему мне сейчас так легко! Сколько женщин из тех, кото­ рые сами разрушили свои семьи, позавидо­ вали бы мпе сегодня! С какой радостью вер­ нули бы они те минуты, когда было еще не поздно: вот те минуты, которые я сейчас переживаю... Я опять в семье... Знать, что^ тебя любят, верят тебе!.. Хорошо! Шувалов. Закат, Шувалов! Закат! Одно утешение — буду перечитывать ваши пись­ ма и рисовать в своем воображении вас... Нина Вас. Виктор Николаевич! Шувалов. Ну, ну, не буду. В последний раз. Забудьте. И улыбнитесь. Раньше гово­ рили, что улыбка — это дар богов. Я буду знать, что вы меня простили. (Пауза.) Где вы вчера были? Я заходил, как мы услови­ лись... Нина Вас. Я была на концерте. Шувалов. Я пришел за обещанным. Нина Вас. Я не знаю, право... Шувалов. Ай-ай, Нина Васильевна! Этого я от вас не ожидал. Нина Вас. Скажите правду, зачем вам лож письма? Шувалов. Правду? Неужели все, что я вам говорил, н#правда? Нина Вас. Вы не обижайтесь, Виктор Ни­ колаевич, но мне кажется, что вы от меня что-то скрываете. Шувалов. Это вы о вчерашнем? Боже мой, Нина Васильевна! Это же такой пустяк! Я торопился по делу.