Сибирские огни, 1939, № 2

Таня. Ой ли? Нина, он врет? Нина. Не знаю. Таня. Оба вы врете. Я вижу. Ника. Видишь? Смотри, Таня, я тоже кое- чт« вижу. Таня. Ты? Нина. Я. Борис (нарочито безразличным тоном). А водь интересный человек наш директор? Таня. Ничего. Берне. Хорошенькое дело — ничего. От него весь институт бей ума. Таня. Ну, и правильно! (Нипа и Борис переглядываются). Да ну вас, бросьте. (Н*па садится за рояль и барабанит какой- то марш. Входит Платонов). Платонов. Нипа, сыграй что-нибудь другое. А то... Шуму много, толку мало. Нина. Слушайте тогда Шопена. (Играет. Входит Геннадий.) Геннадий. Музыка! Замечательно. Люблю Чайковского... На похоронах у него был. Борис. Это Шопен, Геннадий Петрович. Геннадий. Не может быть? Ну, значит и Шопена люблю. Тем более, когда все дела закончены, закупки 'сделаны, билеты купле­ ны... И даже на дядю Мотю. Уговорил, на­ конец. Специально в клинику ездил. Он, оказывается, два года в отпуске не был. (Пауза.) Люблю я эскулапа. Тем паче, когда он сменит служебный халат на пиджачишко старого сгудепческого друга. Слушай, Миха- ■л, а как этот мой «друг» — Олсуфьев? Платонов. Этот твой «друг» уже аресто­ вал. Геннадий. Арестован? Так, так... Скажите, пожалуйста... Очень хорошо! Борис (смотрит на часы, подходит к Тане). Тажя', уведи стариков, пожалуйста. Мне на­ до переговорить с Ниной. Срочно, понимаешь? Таня. Есть. Михаил Федорович, вызываю ва« на шахматный турнир. Платонов. Ну, что с тобой играть. Я — старый чигоринец. Геннадий (дочери, почти строго). Поучись сперва! Таня. Слушай, отец, когда ты у меня хоть •дву партию выиграл? Вызываю в такой случае обоих. Сто двадцать лет против де­ вятнадцати. (Уходят.) Пяатонов. Ну, ну! Попробуем. Борис. Молодец девка! А то мои реторты иерегреются. (Опять смотрит на часы.) Ни- ■а, через двадцать восемь минут я должен быть в лаборатории. (Пауза.) Выслушай меня. , Нина. Почему сйчас? Борис. Так сегодня наши уезжают, вот я и решил... а раз уж решил... Впрочем... Го­ ворят, даже самые решительные люди прв разрешении некоторых вопросов бывают очень нерешительны... Нина. Как эго понять? Борис. Так и понимай. Нина. Ну, теперь понимаю. Но серьезные дела, Борис, наспех не решаются. Борис. Ну, знаешь — наспех! Я второй год обдумываю. Нина. Я слушаю. Борке. Слушаешь? Ну, так вот... (Пауза.) Неужели ты ничего не видишь? Нина. Ничего не вижу. Борис. Совсем ничего? Нина. Совсем ничего. Борис. И ничего не чувствуешь? Нина. И ничего не чувствую. Борис. Ну, знаешь... У тебя чувств нет. (Смотрит на. часы). Ничего не сказал, а про­ шло три минуты. (Пауза.) Нина!.. Нина. Что? Борис. Я люблю тебя. Нина. Ты? (Падает на стул.) Не пожег быть? Давпо? Борис. Второй год. Нина. Совсем не было заметно. Борис. Подожди!... Нина. Борис, для меня это так неожидан­ но. Войди в мое положение! Даже самые ре­ шительные люди при разрешении некоторых вопросов бывают очень нерешительны. Борис. Да ты подожди! Ты, кажется, из- . деваться вздумала. А я, честное слово, со­ вершенно серьезно. Нина. И я совершенно серьезно. Но сна­ чала сядь! Борис. Сел. Нина. Видишь ли, у отца от его дурного воспитания остались некоторые предрассуд­ ки. Он сам об этом говорил. Ты слышал? Борис. Положим... Нина. Так вот. Отец хочет, чтобы я вы­ шла замуж за пожилого. За мальчишку, го­ ворит, выходить не следует. Неизвестно, что из пего получится. Борис. Что за ерунда! Дядя Миша на это неспособен. Нина. Это факт. Борис. Факт? Чорт знает, что такое. Нина. Выход один. Борис. Какой? Нина. Бежать! Борис. Куда?