Сибирские огни, 1939, № 2

;ш няне, чтобы она принесла мне стакан чаю. Нина. Я сама принесу. (Уходит). Платонов. А где Геннадий? Таня. Да мы его опять потеряли. Как все­ гда. Он же у меня такой рассеянный... На­ верное, номерок потерял. (Входит Геннадий). Геннадий (Тане). Куда вы пропали? Таня. Благодарю вас. Это тебя надо спро­ сить... Геннадий. Ну, ну! Платонов. Выспался, говоришь? Геннадий. Уже насплетничала! Я сегодня, Миша, окончательно убедился, что я — пе симфонист. Чувствую, что хорошо играют, но спать хочется до безобразия... ('Входит Нина. За ней Егоровна). Нина. Вот in чай. Егоровна. Идите ужинать. Спать пора, по­ луночницы! Утром опять водой поднимать? (Все неторопясь уходят. Платонов продолжа­ ет прерванную работу. Входит Нина Васи­ льевна). Нина Вас. А ты, Миша, почему не идешь? Платонов. Спасибо, Нина. Что-то не хо­ чется. Поправился концерт? Нина Вас. Очень. Я так давно не слушала Чайковского... Платонов. Владимир не был? Нина Вас. Нет. А что? Платонов. Беспокоюсь я за него. Не знаю, что и делать... Сердце болит!.. Все эта но­ вые знакомые, связи... Не кончится добром. (Пауза). Нина Вас. Ты не устал, Миша? Платонов. Нет. Нина Вас. Я хочу, Миша, с тобой погово­ рить. (Подходит ближе и садится в кросло). Я давно собиралась. Давно... Только не смо­ три так... У тебя в главах... Платонов. Нет, нет! Продолжай, пожалуй­ ста! Нина Вас. Так вот! Выслушай и рашгди. Да, рассуди! Ты, конечно, и сам заметал... Я нервничала... Все собиралась рассказать... Но но могла... Сама не знала... ну, как тебе об’яонить?... Ничего страшного, конечно, w случилось. Не могло случиться... если бы я тебе изменила, я бы изменила навсегда. (Платонов делает движение). Подожди, Ми- ша! Я сама... Я все сама. Да, дело ке в этом... Измена... Ну, словом, ты понимаешь... я па измену смотрю глубже... раз уж в ду­ шу вошло какое-то чувство... Вот1 почему и и мучалась, Миша. Но сейчас я люблю толь­ ко тебя. Можешь понять?.. Нет?.. Платонов. Не волнуйся. Я знал это. Нина Вас. Знал? Платонов. Я целый месяц, Нина... Не сер­ дись! Это было так неожиданно, и я сразу «ак-то... Скверно, Нина. Какая-то обида, рев­ ность, оскорбленное самолюбие. По ночам я вскакивал, подходил к дверям твоей комна­ ты... Мне хотелось чем-нибудь оскорбить те­ бя. Я, кажется!, способен был ударить. А за­ тем... Я стал понимать, что и сам виноват. Я зарылся в работу, я обо всем забыл. За­ был о самом близком человеке... (Пауза.) Я тоже собирался поговорить с тобой. Но ви­ дел, что ты... А потом... Ты знаешь мое от­ ношение к Виктору Николаевичу... Ты могла подумать... Ждал, что ты сама придешь * скажешь. А может быть... и сам боял«я правды. Да, боялся. Боялся услышать, что твое увлечение перешло в серьезное чувство, и тогда... Нет семьи, пет моей Нины! А те­ перь... (Вздыхает полной грудью.) Я вкжу. чувствую, я ®ерю: ты снова нашла себя, ты опять наша. (Нина Васильевна, не сдержав­ шись, тихо плачет па коленях у Платонова.) Не надо, милая! Забудь эти неудачные стра- ницы. из большой, хорошей' книги. Не будем: перелистывать их! (Целует ее.) Не наде!.. Все хорошо! (Пауза.) Картина вторая Та же комната. Часов 10-11 утра. Нина и Таня сидят на диване, рассматрива­ ют альбом. В углу притулилась с чулком Егоровна. Таня. А над обрывом такой огромный, си- Нина. Вот потому от тебя сосной х шах- ний-синий бор! Сосны высокие, смолистые... нот. Дядя Мотя прав. И все время шумят. Ведь я, Нина, всю (Пауза.,) жизнь провела в тайге. Ты не знаешь, что Таня. (Опять смотрит в альбом.) Креиль! это за красота! Лежу, бывало, читаю, а то Какой он строгий. Ты знаешь, когда я яро­ просто так — птиц слушаю. Я люблю птиц, ходила мимо него, мне казалась, что вот-вот Лес люблю... поднимется на стену витязь... такой.... в.