Сибирские огни, 1939, № 2

Охотник взял лук, побежал к вожу и пу­ ста,* стрелу. Пронзенный стрелой, волк бросился овцу есть. Овца испугалась и побежала акацию жевать. — Так тебе и надо, гавкая акация! Зачем воробышка уколола? Последние слова старик произнес громко и сам засмеялся: — Вот и сказке конец. Ребята хохотали, благодарили старика, просили еще рассказать что-нибудь. —I Только не сказку... Про жизнь погово­ рим. С вами я всегда чувствую себя моло­ дым, потому что вы — самые счастливые дети на земле, А вот в мои молодые годы тяжело жилои. детям бедняков, ой как тя­ жело!.. Ходили босые, раздетые, голодные... Грамоты не знали... * ** Детство талантливого певца Ойротии убыло горьким, как полынь. Юность и молодость;— тяжелы и безрадостны. В 1861 году, в одаой из долин, возле Те- лецкого озера, в бедной юрте охотника Ула- гаша родился мальчик, Стояла холодная зи­ ма, и даже в юрте из лиственничной коры промерзла земля. Чтобы младенец не боялся морозов, родители смазали его конским салом и завернули в шкуру горного козла. Стали ждать первого гостя. Проездом остановился на стойбище рус­ ский охотник. Его встретили приветливо и, следуя обычаям, спросили, какое имя дать новорожденному. ( — Назовите Николаем, — сказал проез­ жий. — Хорошее имя!.. У меня тоже есть сын Николай. Так появился на стойбище кочевников младенец с незнакомым русским именем. Детей у охотника и без нею была полна юрта. И все —■малолетки. Кормить их было нечем и одевать не во что. А зима — суро­ вая, того и гляди померзнут отощавшие ма­ лыши. И Улагаш возле самого очага вырыл югу, а жена постелила сухой травы — ой- нот. Эта трава в те годы заменяла беднякам i матрасы, и портянки. В яму родители сra­ in укладывать на ночь всех детеЛ н покры­ вать одной звериной шкурой. I Жизнь была столь суровой, что из всех (етей Улагаша выжил только один Николай, ^амый здоровый и выносливый. Семилетним мальчиком Николай уже помо­ гал отцу в тяжелой работе. Летом они за кусок курута1 нанимались к баям косить се­ но, заготовлять дрова. Осенью уходили в кедрачи собирать орехи. А по первому снегу Улагэш отправлялся в глубь гор на охоту. Это было его главным занятием. И он ре­ шил с детства приучить сына к охотничьему промыслу. Когда Николаю исполнилось девять лет, отец стал брать его с собой на осеннюю охоту. Мальчик вставал на лыжи и шел за отцом по лесистым падям и хребтам. За спи­ ной у него, как у настоящего охотника, ви­ село ружье. Но Николай был так мал, что прикладом пахал снег. Знакомые охотники, дойдя до его лыжни, добродушно смеялись: — Здесь прошел большой охотник Нико­ лай, — всех белок перестреляет, нам не оставит!.. Охотник из Николая вышел хороший. Бе­ лок он бил только в глаз, чтобы шкурки нэ портить. В пятнадцать лет Николай уже выглядел зрелым мужчиной. Он был высокий, широко­ плечий, обладал густым мощным голосом. А но выносливости и силе он превосходил мно­ гих взрослых. На охотничьих становьях бы­ вало так: все несут к костру хворост, а Ни­ колай — целые смолевые кблодины и брев­ на. Возвращаясь с охоты по глубокому сне­ гу, он нес на себе, кроме пушнины, две-тря туши козлиного мяса и все-таки носки лыж его были впереди всех. У охотничьих костров Николай услышал первые героические сказки-поэмы и навсегда полюбил их. Там искусные сказители кайчи, аккомпанируя себе ка двухструнном топшуре, пели такие длинные сказки, что каждая из них занимала несколько ночей. Все, что слышал Николай у костра под зеленым кедром, навсегда оставалось в его памяти. Он быстро освоил богатое творче­ ское наследство. Однажды в кружке род­ ственников и знакомых зашел разговор об искусных сказителях. Кто-то высказал со­ жаление, что нет среди них кайчи. Тогда из- за спин пожилых людей раздался голос: — Можно мне спеть?.. Все удивились, — такой молодой и ре­ шается петь героическую сказку! Мальчик B3SH топшур, ударил но струнам из конского волоса и, как самый искусный кайчи, запел: Из могучего кедра, От одного корня выросшею, 1 Курут — сыр.