Сибирские огни, 1939, № 2

«аскетического служения общественной идее» и «царской цензуры» (катковский мотив). Всюду бывалый, — люгальный марксист, либерал-освобожденец, националист, монар­ хист, — прижженный политикан Струве на­ шел затем и у самого Щедрина чувство «жа­ лости», как «глубочайшую потребность», «основную черту». До этого еще не додумывался ни один из критиков Щедрина. ** * Щедринская критика с середины 60-х го­ дов до конца 80-х годов представляет ссбо» бесконечно унылое, сумрачное либерально- пародническое болото, оглашаемое по време­ нам хохотом реакционных гиен и шакалов. А между тем на эти двадцать пять лет (це­ лая четверть века!) как раз и приходится расцвет революционно-демократического реа­ лизма Салтыкова-Щедрина. К середине 60-х годов Щедрин, в основ­ ном, идейно и творчески слои;илея. Но все же оп продолжал теоретически и художе­ ственно расти и зреть до самых последних лет своей жизни. Что же ему помогало? Росту мыслителя и художника помогало внимательнейшее наблюдение за текущей общественно-политической и экономической жизнью России и Запада; хорошее знакомство с социальпо-экономитеской и политической литературой, русской и иностранной; пре­ красное знание текущей русской и западной художественной литературы п искусства; на­ конец, личное общепие с выдающимися ма­ стерами русской литературы и искусства. Интересна связь Щедрина с художкиками- передвижниками (демократическая и реали­ стическая школа в русском искусстве). В начало 70-х годов художник Ге делал свой известный портрет Щедрина. Щедрин был поклонником Ге, как художника; еще с начала 60-х годов Ге, в свою очередь, ценил Щедрина как писателя и сравнивал его со Свифтом (в своих письмах к Стасову). В конце 70-х годов художник Крамской делал свои портреты Щедрина. Характерно, что первоначально Крамской был убежден, что Щедрина можно рисовать только на тем­ ном фоне (так и написал). Но затем сделал набросок и на светлом фоне — тоже замеча­ тельный. Позднее Крамской горячо привет­ ствовал Щедрина по поводу его сказки «Ка- рась-идеалпст». Отношения Щедрина с Некрасовым, как от­ ношения сатирика и поэта крестьянской де­ мократии, настолько важный вопрос, что о нем нользя сказать в двух словах. Kcflt чело­ век «артельный», Щедрин всегда чутко при­ слушивался к мнениям других писателей о своих произведениях, а Некрасова прямо про­ сил быть своим редактором и в «Современни­ ке» и в «Отечественных Записках», Тургепев был в восторге от «Истории одного города» и написал о ней специальную статью для английского журнала. При некоторой склонности к историческо­ му истолкованию сатиры (чем и воспользо­ вался затем Суворин), Тургенев признал за­ мечательное соединение в этой вещи реализ­ ма и фантастики. Года два спустя сам Салтыков-Щедрин дал несколько замечательных критических стра­ ниц о своем методе соединения реального и фантастического, методе, основанном на ди­ алектическом понимании действительности, как вечно движущейся и раскрывающей зало­ женные в ней возможности («Помпадур борь­ бы или проказы будущего»), Тургенев восхищался ранпими сказками Щедрина, читал их вслух на вечерах в Па­ риже и однажды привел в смущение собрав­ шееся избранное общество, угостив его «По­ вестью о том, как один мужик двух генера­ лов прокормил». Первый очерк из «Господ Головлевых», — «Семейпый суд», — глубоко захватил и Не­ красова, и Тургенева, и Анненкова, и Унков- ского и многих других. Щедрнп первопачально не выделял «Голо­ влевых» из «Благонамеренных речей» и как будто склонен был каждый из очерков-глав считать «последним». Возможно,' что его побуждали к дальней­ шей работе усиленпые настояния писателей и чигателей-друзей, в особенности — развер­ нутые отзывы Тургенева в его письмах. Сам Салтыков-Щедрин как будто не скло­ нен был развертывать «Головлевых» в боль­ шое полотно. Еще ранее, в «Господах таш­ кентцах», Щедрин дал песколько замечатель­ ных страниц о своем понимании романа, как литературного жанра. Себе самому он при этом отводил очень скромную роль «собира­ теля материалов для романа.». В «Господах ташкентцах» Щедрин высту­ пал против старого дворянско-буржуа"ного «семейственного» романа, говоря, что совре­ менный роман разрешается в сфере «публич­