Сибирские огни, 1939, № 2

Глуповым в целом, — казались Писареву «смехом ради смеха». Он советовал Щедрину заняться лучше пропагандой естественных нар. Точку зрения Писарева усвоил его сорат­ ник по лгуриалу «Русское Слово» Зайцев. Редактор этого журнала (а позднее редактор другого журнала «Дело») Благоеветлов отзы­ вался по-писаревеки об «Истории одного го­ рода», в которой видел только «хохот». В том асе журнале «Дело» ту же точку зрения проводил демократ Н. Шелгунов (по поводу «Благонамеренных речей») и «якобинец» Петр Ткачев (по поводу «В среде умеренно­ сти и аккуратности»). «Бесцельным», «беспредметным» смех Щедрина казался и некоторой части народ- ников-практиков первой и второй половины 70-х годов. Отзвуки этих настроений глухо прозвучали в позднейших лекциях П. Кро­ поткина о русской литературе в Бостоне. Сам Салтыков-Щедрин имел достаточно ума, чтобы понять добросовестность заблуж­ дения критиков типа Писарева-Зайцева-Шел- гунова. Он имел и достаточно характера, чтобы не поддаться чувству обиды, — и продолжал поддерживать со своими «крыти- ками» лично-дружественные отношения. Обращаясь не раз (хотя и попутно) к творчеству Щедрина, П. Лавров отзывался о нем с неизменной симпатией, признавал реализм многих из образов и даже пытался социологически связать их с «историей рус­ ского общества». Но как эклектик и суб’ек- тивист, Лавров смешивал в одно «отдельные личности» и «общественные классы» и стре­ мился сделать Щедрина выразителем именно этих «отдельных (критически мыслящих!) личностей». МихайловскнА шестнадцать лет работал бок-о-бок со Щедриным в журнале «Отече­ ственные записки», но высказался о его творчестве только после смерти сатирика. Статьи Михайловского очень характерны, как образчик последовательно проведенного «суб’- ективного метода» в литературной критике. Михайловского интересует отношение «созна­ тельного» и «стихийного» в художнике. В статье Михайловского много интересного конкретного материала (личные воспомина­ ния, отдельные критически-верные замеча­ ния, страницы о любви Щедрина к своей родине и народу), но в целом работа Михай­ ловского есть плод либерального вырождения народничества. При жизни Салтыкова о нем писали толь­ ко «младшие богатыри» народнической кри­ тики, вроде Протопопова или Скабичевского. Протопопов высказал похвалы Щедрину, как «честному общественному деятелю». Скаби­ чевский пел дифирамбы «гениальному» рус­ скому писателю. Но все это ничем никому не помогало: ни писателю, пи читателям. Еще ниже был теоретический уровень либеральной критики. Здесь прежде всего надо указать на столь же мпогочислеппую, сколь и бесцветную литературу рецензий, журпальпых и особенно газетных, столичных и провинциальных, подписанных разными безвестными именами и совсем безымянных. В них иногда и поругивали, по больше похваливали Щедрина. Но никому от этого не было ни холодно, ни жарко. Из рецензентов прежде ©сего наталкиваем­ ся на Суворина и Буренина, (которые в 70-х годах ходили в либералах. Суворин поместил статью об «Истории од­ ного города» в «Вестнике Европы». Он при­ нял (или делал вид, что принял!) книгу Щед­ рина за «историческую сатиру». Он обиделся за русский народ (то-то народолюбец!) и вспомнил писаревскую формулу «смех ради смеха». Щедрин отвечал двумя письмами ПыНину и одним — прямо в редакцию «Вестника Европы». Он раз’яснял настоящее значение слова «народ» и настоящие цели своей са­ тиры, как направленной на современность. Буренин много писал о Щедрине в «С.-Пе­ тербургских ведомостях» либерала В. Кор- ша, — и все похваливал. Но когда Щедрин, в своем «Дневнике провинциала», разоблачил продажность литераторов «пенкоснимате­ лей», —■Буренип поспешил отвести читате­ лю глаза, сославшись па Писарева, дескать давно установившего, что смех Щедрина «беспредметен». С начала 80-х годов «Отечественные За­ писки» все более колебались под ударами цензуры. Либералы из «Вестника Европы» решили использовать момент и завлечь са­ тирика в свой лагерь. Начал Е. Утин статьей о «Круглом годе». Он об’являл Щедрина полу-художником — полу-публицистом, абстрактным «морали­ стом», бойцом с «бесправием русской жиз­ ни». Щедрин в ответном письме деликатно раз’яснял, что он, — социалист с 40-х го-