Сибирские огни, 1939, № 2

Шевченко записывал в своем «Дневнике» слова любви и «благоговения перед Салты­ ковым», «подавшего голос за... поруганного, бессловесного смерда». Как и в 40-х годах, реакционеры сошлись « демократами в понимании революционного значения творчества Щедрина. Жандармы называли сатирика нашим «домашним Искан­ дером» (т. е. Герценом). Реакционные пу­ блицисты сравнивали Щедрина с «гениаль­ ным фапатиком Дидеротом». Глава крепо­ стников, министр юстиции, граф Нанин счел нужным выразить неудовольствие самому I I I отделению за ого пагубный либерализм и терпимость в отношении Щедрина и ему по­ добных. С конца 1858 года обнаруживается провал планов крестьянской реформы. Дело захва­ тывают крепостники. Чернышевский и До­ бролюбов приступают к революционной само­ критике, начиная с самих себя (в «Критике философских предубеждений против общин­ ного землевладения» Черпышевский осмеи­ вал свои недавние иллюзии, выраженные в начале того же года в статье «О новых условиях сельского быта»). Том сильнее надо было ударить по либе­ ральной «обличительной литературе», окон­ чательно вырождавшейся и утратившей вся­ кое ирогроссивноо общественное значение. Эту задачу с честыо вьшолпил Добролюбов, осмеявший «облнчнтельство» в прозе и сти­ хах, в приложении к «Современнику» — «Свистко». s Но Щедрина очень п очень многие счита­ ли вождем обличительной литературы. Не приходилось поэтому обходить молчанием из­ вестных сторон «Губернских очерков», пода­ вавших повод к такого рода толкованиям. Добролюбов и сделал это — впрочем, очень бережно, поставив Щедрина непосредственно вслед за Гоголем. Критика Добролюбова вызвала неожидан­ ный отпор из Лондона. Герцен напечатал в «Колоколе» известную статью «Очень опас­ но!» Герцен ошибся, приписав Добролюбову желание «выбросить» «Губернские очерки». Ошибка Герцена об’яснялась его *оторванно­ стью от русской жнзнн. Герцен все еще не терял надежд на правительство Александра II. Но выступление Герцена было все же очень важно. Оно говорило о высокой оценке твор­ чества Щедрина знаменитым изгнанником, одним из великих мастеров русской публи­ цистики. Как же ориентировался сам Щедрин в этой борьбе литературно-критических пар­ тий вокруг «Губернских очерков» и последу­ ющих его произведений конца 50-х и нача­ ла 60-х годов («Сатиры в ирозз» и «Невин­ ные рассказы»), В 1856—1857 годах в Петербурге Щед­ рин поддерживал литературные и бытовые отношение западниками, но более «гнул к славянофилам», находя у них больше внима­ ния к народу. Став затем рязанским и тверским «вице- Робеспьером», Салтыков еще лучше познако­ мился с русской действительностью. В то лее время в столице блестяще развивалась литературная деятельность Чернышевского— Добролюбова. Салтыков с самого начала стремился вой­ ти в круг «Современника». Позднее он еще ясное увидел новое направление, представ­ ленное этим журналом. Категории «западни­ ков» и «славянофилов» явпо отходили в прошлое. На смену выдвигалась новая лите­ ратурно-общественная группировка, соеди­ нявшая в себе передовые идеи Запада с глу­ бочайшим вниманием к народу. С начала 60-х годов Щедрин, в основном, печатается только в «Современнике». После кончины Добролюбова и «гражданской смер­ ти» Чернышевского, Щедрин теснейшим об­ разом примыкает к журналу, как один из его соредакторов и едва ли пе самый плодо­ витый сотрудник. Задача борьбы за новый реализм и народ­ ность литературы, — за революционный крестьянский реализм, — теперь достаточно четко осознана Щедриным. ** * После выхода из строя славных борцов ре­ волюционной демократии — Чернышевского и Добролюбова, теоретический уровень рус­ ской критики начинает постепенно снижать­ ся. В соответствии с этим понижается и уро­ вень критики Щедрина. Она постепенно утра­ чивает свое значение и для самого писателя в для переуювого читателя его 'времени. Нисарев, обратившись к анализу творче­ ства Щедрина, оказался пе в силах понять его народность и революционность. «Миша и Ваня» и другие народные рассказы каза­ лись Писареву фальшивыми. Насмешки са­ тирика над высшими классами и над городом