Сибирские огни, 1939, № 2

спокойный топ повествования сменялся ли- рически-взволнованным; традиционный об’ек- тивизм сменялся избытком субъективности писателя-сатприка, которому мало одного живописного изображения «жизненных мер­ зостей», которому прямо надо «бить своих героев по щекам» (Гончаров). При всем этом «Губернские очерки» были написаны еще пе вполне зрелым, твердым перюм. Ясны были элементы ученичества у^ Гоголя н того же Тургенева (в i образах «лишних людей»). На все это очевидно и указывал Анненков, когда позднее писал, что Щедрин занят «во­ просами общественного быта», что у него нет «судьбы частного лица», нет «истории сердца», что его деятельность носит «суро­ вый характер». * * '-•яЛ ¥ Новый жанр, новый метод мог быть пра­ вильно понят и оценен только новою крити­ кой. Эта критика должна была быть более на­ родной, демократической. Вопреки всем усилиям либеральной крити­ ки, общественности и даже государственно­ сти сделать Щедрина «своим», — слишком явно было его тяготение к народу. В руках Щедрина новый жанр, и особен­ но новый метод, служил прежде всего делу обличения высших классов, выводил их за пределы своего замкнутого круга, частного быта, ставил лицом к лицу с другими клас­ сами, — с низшими, трудящимися в поте ли­ ца для того, чтобы верхние сто тысяч пиро­ вали. Это стало еще более ясным после выхода III тома «Губернских очерков», в которых явился сам народ. Щедрин удивил читателя совсем новыми, мягкими красками, сочувственными нотами, теплыми словами, когда заговорил о люби­ мой им северной природе, о любимом им «покойном и стойком русском крестьянине, даже о каком-нибудь страннике и страннице, юродствующим во Христе. Немною времени спустя Щедрин коснулся даже «истории сердца» какого-нибудь деревенского парня, Матюши или Ивана, — правда, только за­ тем, чтобы сразу трагически оборвать эту историю острым столкновением с жестокой правдой царской солдатчины («Святочный рассказ») или помещичьего гнета («Развесе­ лое житье»), ,. Народные очерки и сцены Щедрина вы­ звали сочувствие к нему новой литературно- общественной группировки, претендовавшей в то время на своего рода народность, демо­ кратизм. Это были либеральные славянофи­ лы, семья Аксаковых, Ап. Григорьев, Эдель- сои. Последний, позднее, в большой статье развил славянофильское понимание народных типов у.Щедрина. Еще позднее те лее от­ клики находим в лекциях профессора Оре­ ста Миллера. Но демократизм и народность- славянофилов были вполне мирного свой­ ства, пропитаны мистицизмом и приникали чем далее, тем более реакционный харак­ тер. Подлинными представителями народности и демократизма в критике 50—60-х подов были те, у кого «демократизм сливался с со­ циализмом» (Ленин), а народность носила определенно революционный характер. Это были прямые продолжатели Белинского на новой более высокой ступени общественного развития, — Чернышевский и Добролюбов. Критика Щедрина Чернышевским и До­ бролюбовым имела не один, как часто дума­ ют, а два этапа. На первом этапе она связа­ на более с именем Чернышевского, на вто­ ром — Добролюбова. В 1856— 1857 годах, в разгар «обличи- тельства», надо было прежде всего отмеже­ вать Щедрина от либералов и показать об’- ективно-революциопное значение его «Гу­ бернских очерков». Эту задачу и выполнил блестяще Чернышевский, превознесший Щедрина за его общественную заслугу. Щедрин не борется с отдельными лицами и злоупотреблениями, чиновниками и помещи­ ками, а показывает неизбежность всех этих злоупотреблений при данном общественном строе, порядке, укладе. Чернышевский не закрывал глаз на несо­ вершенства «Губернских очерков» в художе­ ственном отношении (в письмах к Некрасо­ ву). Но когда понадобилось отстаивать Щед­ рина от нападок либеральных профессоров и академиков на вечере у своего бывшего учи­ теля ак. Срезневского, — Чернышевский, не обинуясь, признал близость, родство своей и щедринской эстетики. Статья Добролюбова только развивала по­ ложение Чернышевского на новом материале: народных очерков Щедрина. Статьи революционных демократов нахо­ дили широкий отклик в умах и сердцах пе­ редовой молодежи столиц и провинции.