Сибирские огни, 1939, № 1

— Через два года, — писал он Квитке- Осиовьяненкю, — может быть прочтете в ка­ ком-нибудь журнале, что какой-то Шевченко написал замечательную картину и за это его Академия Художеств посылает за границу. Порадуйтесь тогда за меня. Прямо из Академии оя возвращался в свою небольшую с полукруглым южном мансарду «иод небесами»,'в доме булочника-Донненбер- .га, на девятой линии Васильевского Острова, и там вместе со своим большим приятелем ■студентом Дембским принимался за изучение французского языка, В последнее время мечта о заграничной поездке волновала особенно сильно. Дело в том, что сейчас на его глазах усиленно гого- ■вился к от'взду за границу горячо любимый друг его, живший вместе с ним, художник Штернберг. И не далее как завтра Шевчеяюо будет провожать его иа пароходе «Геркулес», ко­ торый отвезет его туда, в эту сказочную Европу, за границу. Самое слово «заграница» его волновало также, как волновало его дру­ га Дембского, и они оба все свободное время посвящали изучению французского языка. Вот и сейчас они так увлеклись чтением и переводом, что и ие заметили, как вошел- я комнату Штернберг ic небольшой плетенкой, из которой многообещающе выглядывало гор­ лышко бутылки вина. —- Здравствуйте, язычники, — неожидан­ но прорвал он их чтение, ставя бутылку пе­ ред ними и заглянув в книгу. — Ай-айЬ. Не- Vгодно ли!.. Поль-де-Кока читают!.. Вот так ученые! Дембский, со свойственной ему серьезно­ стью, начал об’яснять. Они выбрали именно Поль-де-Кока но 'случайно и не потому, что это самая веоелая глава романа «Брат Яко­ ва». По этому' тексту лучше всего и полнее всего можно изучить разговорный француз­ ский язык... Вот почему!.. Штернберг принял тоже серьезный вид. соответствовавший серьезности об’яснения, и также серьезно внес /предложение временно, конечно, отложить Поль-де-Кока в -сторону и обратить внимание на содержание принесен­ ного им свертка. Для большей убедительно­ сти он вынул нз свертка с н я в ш и й п о ч т и снеж­ ной белизной кусок сала, колбасу, хлеб,, сыр. К этому же моменту хозяйка внесла заказан­ ный Штернбергом уютно шипевший самовар, была откупорена бутылка вина. Поль-де-Кюк был поставлен почтительно на полку, и на­ чалась дружеская задушевная беседа. Худой, бледный, находившийся в последнем градусе чахотки, но этого не замечавший Дембский, под влиянием вина, начал вслух мечтать о том, как он теперь всецело посвятит себя науке, как он напишет книгу, по истории Польши, которая будет выше его идола Деле- веля, как будет профессором, как поедет за •границу, где, конечно, встретится со Штерн­ бергом... Шевченко внимательно слушал, но сам мол­ чал, и только, когда после чая начали укла­ дывать чемодан Штернберга, горячо его об­ нял п креико, крепко поцеловал. На другой день проснулись рано. Нужно было торопиться. Пароход уходил в 10 часов утра. Накинули пальто, «посидели», как пола­ гается по обычаю. Уже в дверях Штернберг оглянулся, вернулся в комнату, подошел к небольшой, стоявшмг на столе керосиновой лампе и нежно любовно ее погладил. — Прощай, дорогая, — сказал он обра- щаясь к лампе, — помнишь, как мы на по­ следние деньги купили тебя, принесли в на­ шу келыо, среди белого дня зажгли тебя и не 'отходили от тебя до самого вечера? Какой это счастливый был день! С грустью :в последний раз посмотрел на две скромные полки с книгами над рабочим столом, на стоявшие на них статуэтки и ло­ шадки барона Клодта, на стены, украшенные алебастровыми слепками ног и рук, маска­ ми Лаокоона и знаменитой танцовщицы Фор- туяаты... Крепко обнялись и пошли на пристань. Тут ужо застали человек десять художников, при­ шедших проводить Штернберга. Несколько раскупоренных на палубе бутылок Клико под­ няли настроение собравшихся. В шутках, раз­ говорах' и воспоминаниях не заметили, как прошло несколько часов и на горизонте пока­ зался Кронштадт. Капитан парохода Тиранов подошел к груп-. не шумно провожавших товарища художни­ ков и предупредил, что пароход будет стоять очень недолго, а потому... Его прервали на полуслове и. начали упра­ шивать выпить бокал вина сначала за от’^- сажающего Штернберга, а затем и за него самого, за капитана. Осушив бокалы, начали весело прощаться. Щевче-нко стало вдруг невыразимо грустно. С трудом сдерживал он себя, чтобы не за­ плакать. К нему подошел капитан. —-А вы что же, Тарас Григорьевич, — сказал он ему, пожимая дружески руку. — Э, батенька... захотите — н вы туда же пое­ дете.