Сибирские огни, 1939, № 1

оренбургской, орской и уральской тюрьмах и, наконец, в октябре 1850 года был до­ ставлен под строгим караулом для продол­ жения ссылки в Новопетровское укрепление —«незапертую тюрьму». Это было далекое селение на Мангипшк- ском полуострове, на берегу Каспийского мо­ ря. Западная часть укрепления, расположен­ ного на скале, выходила на море, остальные три — в необ’ятные киргизские степи. Во­ круг не было ни одного дерева. Постройки состояли из каменной церкви, дома комен­ данта, гауптвахты, казармы для офицеров и солдат, нескольких лавочек и традиционного кабачка. Связь с внешним миром была очень затруднена. Летом сообщение с Астраханью и местечком Гурьевым осуществлялось по­ средством частных и почтовых лодок по мо­ рю, а с прекращением навигации, связь укрепления с населенными пунктами пре­ кращалась на полгода. Крепость замирала на всю зиму. Культур­ ных развлечений не было никаких, и неуди­ вительно, что как среди солдат, так и среди офицеров пьянство да игра в карты были единственным развлечением. Пребывание Шевченко в Новонетровском укреплении — это последний и самый ужас­ ный этап его жизни в неволе. В Новопетровске пробыл Шевченко около семи лет с 17 сентября 1850 года до 2 авгу­ ста 1857 года, утратив здесь лучшие годы своей жизни. Здоровье его было оконча­ тельно подорвано. По восемь часов муштро­ вали его, немолодого уже, пожилого челове­ ка, часто посылая на тяжелые фортифика­ ционные работы. Для надзора был приставлен к Шевченко неусыпный опекун-дядька, который перетря­ хивал даже сапоги поэта, чтобы убедиться, не спрятан ли в них карандаш или клочок бумаги. Администрация крепости не давала Шев­ ченко никаких послаблений. Он находился под бдительнейшим надзо­ ром, и условия его жизни полностью зави­ сели от настроения непосредственного на­ чальника капитана Потапова, которому бы­ ло поручено наблюдение над «всеми дей­ ствиями рядового Тараса Шевченко». ...В нужде, в неизвестности Там, оскорбляемый каждым невеждою, Жил он солдатом — с солдатами жалкими, Мог умереть он, конечно, под палками, Может и жил-то он этой надеждою... (Некрасов «На смерть Шевченко»). Капитан Потано®, человек бессердечный, некультурный и жестокий, ежедневно изде­ вался над Шевченко, вызывал его и перед строем целой роты принимался выворачивать его карманы, чтобы посмотреть нет ли там чего-нибудь варисованного или написанного, или же высмеивал Шевченко за несолдатские, негромкие ответы на вопросы, за опущенные вниз глаза. Но больше всего Потапов изводил Шевчен­ ко требованием тонкой выправки, маршировки и ружейных приемов, которые, составляя то­ гда идеал солдатского образования, никак не давались Шевченко. «Не постичь мне этой премудрости, хоть ложись да помирай», — часто говорил Шев­ ченко мосле муштровки. Но эта ненавистная «муштра» была только частицею того униже­ ния и нравственных мучений, которые пере­ живал Шевченко. Трудно даже представить все нравственные страдания поэта, унижен­ ного и оскорбленного во всех человеческих чувствах. Особенно тяжелыми были первые годы жизни поэта в Новопетровском укреплении. Каламутними болотами, М1ж бур’янами, за горами 1 Три годи сумно протекли; Богато де чого взяли 3 мое! темно! вомори I в море нишком однесли: I нишком проковтнуло море Мое не злато — серебро — Moi лга, — мое добро, Мою нудьгу, мо! печала, Moi' незрима скрижала, Незримим писаш пером... Достаточно сказать, что с 'начала 1851 га­ да до середины 1852 года Шевченко не на­ писал и не получил ни одного письма. Силь­ но угнетала Шевченко мысль о том, что его забыли все друзья. I знов менз не привезла Шчого пошта з Украли, За rpiinmi, мабудь, дала Караюсь я в оцШ пустыш Сердитим богом... А серце плаче, як згадаю Хоч невеселй случа! I невесело Ti дш, Що пронеслися надо мною В Moifi Украш колись... Колись божились та клялись, Братались, сестрились зо мною, Поки, мов хмара, розайшлись Без сльоз, роси T il свято!. I довелося знов мея Людей на староста... Hi, ai!