Сибирские огни, 1939, № 1

.. I 148 i '* "» ■>**>» ■— в. ВЕЛИЧК рый Дапкаул. — Мне больно смотреть на сына, который делает бабью работу. Его зна­ ют от Васыоганской тундры до Ледовитого моря, и что я скажу людям, когда встречу, их завтра? Показалась Марина. После болезни она еще была бледна, во шрам у рта наложил на нежное лицо женщины какой-то неулови­ мый отпечаток озорства. Она взяла из рук мужа топор и, смешно охнув, ударила по дереву. Привычная строить избушки в тайге, Марина работала быстро и умело. Когда она отделала первые бреша и сцепила их вместе, кочевники восторженно закричали. Люди подняли свои топоры и сме­ ло опустили их на бревна, подражая движе­ ниям Марины. К вечеру на берегу коричневой речки была выстроена первая избушка. — Ты хорошая женщина, — сказала Ма­ рине свекровь Тальбаук, — хотела бы я ро­ дить такую дочь, Марина! Я скажу тебе, что все наше стойбище ждет от тебя маленькую умную Марину. Марина вспыхнула. — Маленькая Марина будет жить в свет­ лом доме. Это теперь ясно для всех! — за­ кончила бабушка. Ночами Орон осматривал оранжевые доми­ ки, освещенные луной, заходил в них и на­ бивал трубку. Орон боялся, что ‘сердитый отец, чего доброго, еще призовет злых духов в эти жилища. Но Орон был готов вступить в борьбу оо всеми духами Нарымской тайги, если б они помешали его счастью. Марина уже не брала топор в руки. На бе­ рету речки и без нее было достаточно шума. Собрав женщин, она учила их хорошо сти­ рать и шить одежду и также хорошо мыться. Как-то ночью, когда Дапкаул приплыл с оленьих пастбищ, стойбище пережило послед-/- нее потрясение. — Помогите, помогите!.. Меня ложат в мо­ гилу! — придушенно кричал кто-то в эту ночь. Мужчины бросилась к ружьям. Но не успе­ ли они прибежать к речке, откуда кричал человек, как показался старый Дапкаул. Он был наг и бежал к людям, а следом за ним с арканом мчалась бабушка Тальбаук. — Держите ого, держите! -— кричала она. — Мы с Мариной только и успели вы­ мыть ему одну ляжку. Орон хохотал от души. — Отец, — остановил он старого Дапкау- ла, — мать говорит правду. Ты вымоешься сегодня же или женщины сами вымоют тебя и тогда, что ты скажешь людям завтра? Кочевники уже растягивали арканы, чтобы ловить старого Дапкаула, как оленя, ecj он вздумает бежать. — Проклятый Мэванду, — проворчал ст рж, поворачивая обратно к баше, —<все н чалось с него. Я давно наблюдаюжизнь: ко да Мэванду был еще щенком, я хотел, что{ его исклевал ворон!.. А Мэванду в это время лежал вдали жилья у огнища, (где его ударил Орон. Соб ка с тех пор не подходила к нему. Груст светились в ночи ее глаза, устремленные холодный пепел. Когда небесный Лось и нялся над тайгой, одымлеиный мраком, i слышались у огнища мягкие шаги челове! — Мэванду, — позвал человек, — я : нал, что такое счастье, Мэванду. Мэванду радостно бросился к Орону, по. жив свои лапы на широкую грудь хозяина — Пусть огонь с’ест нашу ссору, — ci зал Орон, бросая в костер палку, которой бил Мэванду, — я счастлив, мой верный др Нежно светилось бронзовое лицо челове Осенью приплыл к Марине отец. Он причалил свою лодку на противошш ном берегу коричневой речки и оттуда см рел на маленький поселок, раскинутый по ним. В домиках жили люди. Большие зда) строились чуть в стороне, в прилуке речк — Теперь верю и я! — улыбнулся оте В тайге с месяц уже как ходили слух Марино. Говорили по-разному, но отецдоi леднего дня ждал дочку обратно, в дерев на Обь. Когда старый охотник вошел в до Орона, он понял, что ждал напрасно. — Ну, сват, Петка Алексеи! — воск.: нул домовничавший старый Дапкаул. — же ты думал? У нас сельсовет-будет, боль ца, школа, магазины. Город строим, парен] — — Слышу и вижу, — подтвердил отец рины. I— ^где дочка? — Шпоне ты думал! — разошелся ста Дапкаул, — народ прикочевал к нам. У делов хватит. Меня еще будет проверять. Старый Дапкаул сидел з.а букварем. Он ] зал отцу Марины на кривые строчки в те: ди. — Грамоту промышляю — вечный ложу, сват, Петка Алевсеич. Совсем, пар1 ухожу из темного мира. Когда еще М эве был щенком, я говорил: «быть счастью в шей семье». Вот, парень, сват, Петка А. сeiii'i, ты видишь сам, я говорил правду, давно наблюдаю жизнь, — прибавил он эвенкийски свое любимое выражение. Когда вернулась Марина, отец и ста Дапкаул курили трубки я все еще гово{ о Мэванду. Новосибирск.