Сибирские огни, 1939, № 1

привязалась в Мэванду. И когда (девушкам удавалось увлечь ее к себе, но и среди них Марина мало веселилась. Отец думал, что все это от болезни, но однажды он вернулся с озер и заметил, что Марина плакала. — Мэванду ушел, — грустно сказала дочь. — Чья собака? — заволновался отец. — Шутка ли! Она больших денет стоит. Чужое добро потерять — все равно, что украсть. Как я на глаза тунгусам покажусь. Марина беспомощно покачала головой. Ста­ рик с-овсемрасседался: — Эх, тоже промышленники! След друг друга теряют, что ж|, мне, что ли, итти вс­ тать хозяина? — Ах, что ты, тятя! — испуганно вскину­ ла глаза Марина, — я... я сама ого найду. У него сильные руки... и нос с горбинкой. Отец как стоял, таю « обмер, В замеша­ тельстве только и сказал: — Э, дочка, вон куда водил тебя лось... Поздно ночью отец пришел к Марше с комсомольцами. Он сидел у палатки, где ле­ том спала дочь, курил трубку, теребил бороду и ничего не мог придумать. Так и ушел, ос­ тавив дочь с молодежью. Комсомольский сек­ ретарь был в таком переплете впервые. — А, может, он нераскулаченный кулак?— строго заметил секретарь. -— Может, он про­ лез в колхоз и показаться комсомолке боит­ ся, а ты за ним убиваешься? — Все может быть! — подтвердили де­ вушки. Кровь отлила от нежного лица Марины, брови сошлись. — Тю, на тебя! — отступил секретарь. — Ишь, накалила глаза. У палатки поднялся веселый гвалт, но ли­ цо Марины было печально. А тем временем на низком берегу Оби мелькала под луной белая!, будто из снега, собака. Бежала она знакомой дорогой. В пол­ ночь, когда луна как бы остановилась над Обью, собака призывно взвыла около палатки Марины. — Мэванду пришел! — закричал секре­ тарь. Марина не верила своим глазам. Она обня­ ла собаку, прижала ж груди. — У него был? — словно у человека до­ прашивала Марина. — Как он живет? Где он? Собака прыгала, играла с Мариной и ста­ ралась поймать ее за ухо. И все заметили, что на Мэванду был одет ошейник, украшен­ ный эвенкийским орнаментом. Мэванду по­ слушно дал снять ошейник, крохотные крае­ вые звездочки из кости блестели на нем и ясно значилось русское слово «Орон», выши­ тое из шкурки горностая... II Был конец весеннего' промысла. Марша вышла из тайги. Подходя к Промысловой станции по лыжнице отца, ушедшею вперед, Марина думала о том, что еще прошла одна зима, а в тех урманах, где она была, никто не слыхал об Ороне. «Уйдет Мэванду и тогда не найти мне следа», — думала Марина. Мэванду бежал впереди. Вдруг, насторожив уши], замер. Призывный голос собаки, никогда не звучавший так, как в эти минуты, приле­ тел к Марине. Марина остановилась, доносил­ ся неясный шум. Она ускорила бег, сняла платок с головы. Чей-то громкий голос слы­ шался на станции: — Орон уезжает!.. Вяжите собак, гражда­ не. Орон вывел упряжки из бора и просит привязать собак. Олени боятся чужих собак! Оглушительный толчок в сердце пережила Марина. Лыжи перестали повиноваться ей, закружился и поплыл урман в глазах: «Орон, Орон,!.. Вот он, близко... Торопись!» Марина стремительно понеслась вперед. Мелькнул Мэванду, описывающий широкий круг. — Он здесь! — крикнула ему Марша1. У магазина, куда шел народ, стояли оленьи упряжки. Люди в эвенкийских одеж­ дах укладывали в нарту кипы товаров. Уп­ ряжки собирались уже в (обратный путь. Рос­ лый мужчина в шелковом платке, с лицом, точно из бронзы, наблюдал людей. Он искал глазами кого-то, казалось, находил и снова терял. Это был Орон, тот самый, что спас Мари­ ну, тот самый, кого она искала. Страх и восторг смешались в девушке. Она смотрела на человека, любовалась его мо­ гучей красотой, которую заметила в нем в счастливую встречу на тундре. Ясный лоб, черные и спокойные, словно наполненные ти­ шиной, глаза — все было знакомо девушке. «И нос с горбинкой», — отметила Марша. Она думала об Ороне уже как о своем. — Хорошо. Едем! — наслышался его мяг­ кий голос. — Мэванду! ;— вдруг закричал т радост­ но, протянул руки вперед и сверкнул двумя ослепительными подковами зубов. Народ по­ валился в сторону, знакомая людям с-обака прыгнула к Орону на руки. — Мэванду, Мэ­ ванду! — громко говорил он1, словно был один или не замечал людей. Он взял лапу со­ баки, прижал к груди. — Вот чей Мэванду! -кто-то заметил ив толпы. Орон всктагл голову и гордо сказал: