Сибирские огни, 1939, № 1

нельзя было найти. Шонкора много преми­ ровали. Минувшей осенью ему дали новую избу о обстановкой, мебелью. Вот тогда, и сказал Шонвор самому себе: — Что я буду делать в этом доме один? Я не буду жить в нем один... Сегодня Шонкор ехал поговорить с иреД- йедатшем колхоза. Когда он был о табуном на горе, чего только не приходило Шонкору в голову. Вот в горнице', рядом с большой ировдаьою, стоит маленькая, окрашенная зеленой краской, кроватка. Там лежит такой же, как сам Шонкор, смуглый ребенок. Шонкор — отец! Года через два-три Шонкор будет рассказы­ вать сыну сгазии. Потом, когда с и подра­ стет и будет учиться, Шонкор расскажет ему, как жили бедны© люди до революции, при баях. Быль расскажет, правду... Приезду Шонкора председатель колхоза обрадовался. — Мы уж «обирались аа тобой посылать, хорошо, что приехал сам. Ты теперь живот­ новод, член правления, должен быть поближе к нам. Поело продолжительного разговора на вся­ кие темы председатель спросил: —■Жениться тебе, брат, надо! А то — дом большой у тебя, а пустует. —•Как вы смотрите на Эркелей? —•после некоторого молчания спросил Шонкор пред­ седателя. — Хорошая девушка. Кто скажет что-либо против Эркелей, тот найдет щербинку в небе, — смеясь сказал председатель. — Я голосую! — и поднял обе руки. Шонкор вышел из конторы. Направо от конторы колхоза стоял покрытый тесом пя­ тистенный дом. Шонкор направился к нему. Когда из капкана вырвется соболь, очень огорчается охотник. Так сегодня Тойчи огор­ чена тем, что Эркелей выгнала из аила Ба­ даеву о сыном Чичканом. Тойчи поздно вернулась домой с работы. Се­ годня стригли овец. Она не успела выпить чашку чаю, как вдруг открылась дверь аила: впереди шла Баланка, сзади ее сын Чичкан. Они несли кожаные ташауры, ® которых булькала арака. Тойчи поняла, что они уже приехали за Эркелей. Чичкан был одет в белую, покрытую шел­ ком, мерлушковую шубу, привезенную его от­ цом из Монголии еще тоща, когда он был приказчиком Баробаша. Выдровая опушка блестела на шапке. Сам Чичкан был печален, задумчив и это заметила Тойчи. Бадавда>улы­ балась всеми своими морщинами, Оба косы она спустила через плечо, ее губы были сог­ реты аракой. Она весело разговаривала. Открылась дверь и вошла в аил Эркелей. Она задержалась на мгновение на пороге ПотоМ молча прошла по женской стороне ад ла, перешла на мужскую и, строго смотря не мать, спросила: —•Кош ты продала, мама, с кем ты выпи ваешь? Маггь не нашлась, что ответить, встала глотая слезы, й поДонш к Эркелей, чтобь обнять ее. Но Эркелей отошла к выходу. '— Дитя... дитя мое!.. Это наши родные. Они раньше за тебя одного коня дали, а те­ перь еще одного привели. —•Копя вернуть обратно, — ответила Эр- келей, — Я ухожу из этого аила. Тойчи почувствовала, что дочь говорит это совершенно серьезно, в последний раз. Она уцепилась за подол платья Эркелей и, вен в слезах, заговорила, показывая глазами на Баланку и Чичкаиа. — Они наши родные... Не уходи, мое дитя! Я сама просила, чтобы они тебя сватали. Пойми же, моя глупенькая, — ты должна сегодня пойти с неги — в дом, где уже пятнадцать лет горит ярко твой огонь и постель твоя никогда не остывает!.. Эркелей вырвалась из рук матери, как вы­ рывается выдра из слабого капкана, и, по­ дойдя к двери, Твердо произнесла: — Дверь открыта! Баланка молча посмотрела тусклыми гла­ зами та сына, дрожащей рукой подняла та- шйур с кислой аракой и направилась к двери. За ней, тяжело ступая, последовал Чичкан. Когда они ушли, Эркелей ставала матери: 1— Милая мама, вы преклонились перед кислой аракой, перед старой проклятой при­ вычкой. Неужели вы з!абыли свою прошлую жизнь? Скоро вы ее забыли! Неужели исчез­ ли раны на вашем лице? Мать ничего не ответила. Она забыла, что у ней в трубке нет табаку, беспрестанно под­ носила к трубке головешку, растерянно со­ сала мундштук. i I Этот вечер показался Тойчи самым тяже­ лым в ее жизни. — Зачем я) свою дочь насильно хочу от­ дать? — говорила она себе. — Пусть Эрке­ лей сама решает — с кем ей жить. Власть ведь у Нас новая — советская... В то же время бурый конь соблазнял ета- руху-мать. Был у Тойчи в молодости любимый. Но байская воля решила судьбу Тойчи. Ее про­ дали нелюбимому человеку. Через месяц Той-