Сибирские огни, 1939, № 1

м олодо сть 125 Хингуй мы его больше не видели: паршивая колчаковская пуля прекратила эту прекрас­ ную жизнь. Вот двадцатилетии!! Николай Пашков, пой­ манный и расстрелянный белыми на Байка­ ле. Иркутский рабочий, он пришел к нам в отряд вместе с младшим братом. Оба они бы­ ли отличные пулеметчики. Николай, кроме то­ го, славился пак гранатометчик. В первом же бою на ‘станции Худоеланской он удивил нас эшм своим искусством. Его гранаты летели далеко и всегда попадали в цель. Выдержка, присутствие духа у него были неисчерпае­ мые. Когда мы добрались до Иркутска, то отря­ да уже не было: нас- оставалось только чело­ век пятнадцать. Город был в руках белых. Мы сговорились пробраться через нето не­ большими группами, а вечером выйти на Верхколеяский тракт. Так и сделали. На условленное- место яви­ лись все, кроме одного. Вероятно, его сцапа­ ли колчаковцы. Посовещавшись, решили ид­ ти в тайгу, в горы. Мотивы этого решения были просты: борьба еще не кончена!, надо сохранить свои силы. Вскоре нам встретился небольшой обоз ме­ стных жителей. Уже наступала ночь. Возчи­ ки разрешили нам положить на подводы свои вещи и оружие. Мы зашагали веселее. Но это веселье было преждевременно. Уже был слышен слабый лай собак из деревни Хому- тово, когда тишину ночи нарушили выстре­ лы и крики: «Стой, сдавайся!» И не успели мы взять в руш винтовки, как нас окружи­ ли белые. Через два часа нас допрашивали в деревне, награждая зуботычинами. Особенно настой­ чиво выколачивали из нас признание,- кто яв­ ляется среди нас командиром. Но мы, не сго­ вариваясь, все заявили, что командира с на­ ми нет. В камере, в которую нас сажали после до­ просов, оказалось девять человек. Куда ис­ чезли остальные — не знаю. Может быть, их расстреляли, может быть, кому либо удалось убежать, хотя — вряд ли. Остаток ночи мы провели в мучительном ожидании утра. Сомнений в том, что мы на рассвете будем расстреляны, у нас не было. В соседней камере сидели два анархиста. Они в пробитое в стене штыком отверстие спросили, кто мы, и утешили нас: — До утра спите спокойно. Здесь ночью ее расстреливают. В темноте можно промавать и не убить человека. Утешение, от которого у меня сразу стала ледяной кровь в 'жилах! Начал брезжить рассвет. Мы стали об­ суждать, как нам быть. Выяснилось, что трое сумели скрыть при обыске и пронести в камеру заряженные револьверы — два смит-вессона и браунинг. Решили в послед­ нюю минуту пустить их в ход, погибнуть в совершенно неравной последней схватке с врагом. Револьверы были отданы самым ре­ шительным, крепким ребятам. Настроение наше после этого немного поднялось. Вдруг мы услышали шум ехавшего гру­ зового автомобиля. Почти кряду же подня­ лась стрельба. Захлопали винтовки, застре­ котали пулеметы. Мы с криком ура броси­ лись к двери. Увы, она была на прочном за­ поре! Так продолжалось около получаса. Потом все стихло. По двору забегали люди, — мы услышали их голоса, Наконец, раздались шаги в коридоре. Кто идет: друзья или враги? Затаив дыхание, смотрели мы друг на дру­ га, Если это белые, то, значит, нас расстре­ ляют сейчас же, прикончат, может быть, здесь же в камере. Загремели запоры соседней камеры. Кто- то крикнул: — Скорей освобождай! Свои! Мы бросились в об’ятья друг другу. Знакомое лицо заглянуло в глазок нашей двери. Это был анархист Потапов, командо­ вавший в Иркутске каким-то небольшим от­ рядом. В руках у него мрачно поблескивал колун, которым он стал сбивать замок. С исключительным остервенением наносил он удары — и это едва не погубило нас. Замок он сбил, но зато загнул петли, да так, что дверь не открывалась, несмотря на все уси­ лия девяти человек. Глупое и трагическое положение! В это время раздался в коридоре чей-то сиплый голос: — Ты что, Потапов, там возишься?.. Мы сейчас едем, уже все на машине, меня за тобой послали... Идем! Потапов ответил, что в камере сидят крас­ ные, их надо освободить. — Пусть сидят! — опять мы услышали тот же неприятный голос. — Не твоя пе­ чаль чужих детей качать, чорт с ними! Эти слова ожгли на-c, как пощечина. Мы крикнули Потапову в глазок: — Дай пару винтовок и убирайтесь ко всем лешим! Мы сами выберемся. Потапов подал в глазок три винтовки, две­ сти штук патрон — и ушел, что-то бормоча себе под нос. Мы разбили винтовками дверь вдребезги и -вышли из тюрьмы.