Сибирские огни, 1939, № 1

Б ыл предвечерний час. Июльское солнце еще хорошо согревало 'нас — группу санатор­ ных больных, собравшихся после чая на бе­ регу Верди. Мы мало знали друг друга, боль­ шинство приехало в санаторий в последние дни, и разговор то и дело обрывался. В одну из молчаливых минут девушка в го­ лубой пижаме неожиданно сказала больному с широкой русой бородой: — Расскажите, факир, про свои фокусы! Названный факиром засмеялся и, обводя нас доверчивыми, серыми глазами, развел ру­ ками. — Какой же я факир?.. Ну, скажите, това­ рищи, 'разве я похож сколько-нибудь на ча­ родея? Это было любопытно, сулило интересное повествование, мы оживились. Раздались воз­ гласы: — Рассказывайте, рассказывайте'!.. Тот, к кому они были обращены, поднялся со скамейки. Он был среднего роста, плот­ ный, лет сорока. Над левой бровью виднелся глубокий след от ранения. — Похож? — переспросил он, похлопывая себя по груди и ногам. — Факир? Доказа­ тельства, полагаю, налицо — никакого отно­ шения к данной увлекательной породе людей пе имею. - Рассказывайте, дядя, — опять сказала девушка в голубой пижаме. — Не имеете, но имели, и вам придется покаяться в грехах своей молодости. «Факир» опустился на скамейку п шумно вздохнул. Десяток пар глаз смотрели на не­ го, не скрывая разгоревшегося любопытства. — Ох, грех мой тяжкий! — сказал он. — Никакая давность не смывает его... Ну, что ж, товарищи, каюсь: был... факиром... вернее, назвался однажды груздем — и в кузов поне­ воле пришлось лезть. Но, честное слово, это только самозванство было, племянница же моя, вот эта голубая душа, с которой я ни в 1 Рассказ написан по материалам новосибир­ ского истпарта. какие санатории больше не поеду, измышля­ ет о моем факирстве. Родом я сибиряк с Суд- жемских копей и по профессии, в конечном счете, шахтер. В молодые же годы учился няньчить ребят у фотографа, подметать полы и мыть бритвенные приборы у парикмахера, чистить сапоги на улице. Потом получал под­ затыльники у матери в биллиардной, от фельдфебелей и их благородий в царской ар­ мии. Был грузчиком, землекопом, пожарным на шахте — специальностей, словом, хоть отбавляй, но нет ни одной факирской. Но од­ нажды, каюсь, назвался им и мне поверили, и это было пе столько чудесно, сколько глу­ по. Осенью восемнадцатого года наш суджеп- ский молодежный отряд, потерявший полови­ ну своих бойцов в боях с белобандитами, пе­ рестал существовать... Я, скрываясь от моби­ лизации в колчаковскую армию, зажил на пти­ чьих правах. До весны обретался по разным сибирским городам, а потом, достав чужой па­ спорт, прибыл в родную Судженку и все лето работал в артели своего отца-плотника. Но осенью пришлось из папашиного гнезда спеш­ но убираться: какой-то двуногий мерзавец донес колчаковским властям, кто я такой. Поехал в Читу, там жили знакомые желез­ нодорожники. Благополучно миновал Красно­ ярск, Канск, Иркутск и уже любовался суро­ вым красавцем Байкалом, как яа станции Култук был арестован военным патрулем. Тут же был арестован еще пожилой еврей, вме­ сте с которым меня и посадили в теплушку. В ней было тепло и просторно: гудела, на­ каливаясь докрасна, чугунка, па нарах раз­ местилось семь-восемь арестованных и три стражника. Они, помню, по дороге избили до полусмерти еврея. У меня отняли пятьдесят рублей и, купив в Слюдянке водки, напились... Приехали вИркутск. Рано утром нас приве­ ли в комендантское управление. Три офицера и штатский допрашивали и обыскивали нас поочередно в большой и грязной комнате. Ме­ ня допрашивали последним. На столе перед