Сибирские огни, 1938, № 5-6

КУРЕЕВ. Непрайда. Наши руки — самые сильные... СОДОН (посмотрел на Куреева с испугом). Мои руки не задушили даже щенка... КУРЕЕВ. Я не об этом говорю. СОДОН. Козуйты все по-доброму делают. Сватав присылали, араку привозили, сами «месте с нами пили. Вот эта шубенка на мо- их плечах — тоже от них... КУРЕЕВ. Чейнеш не любит Яжная... Она любит... СОДОН (встал). Знаю... Знаю все... (Слышны пьяные голоса. Баланка бросилась к дверям, открыла.) БАЛАНКА (Седову). Скорей стели кошму на мужской стороне! Идут! (Прибирает чаш- ки, ложки, прячет овчины.) СОДОН. Козуйгы? БАЛАНКА. Да. (Курееву). Ты бы ушел... КУРЕЕВ. Я по боюсь их (сжал кулаки и отошел в сторону). СОДОН. Дорогой друг, сиди спокойно, пода- дут араку — ней. Я очень прошу тебя... ра- ди Чейнеш! (В аил вошли: Барогош, Козуйт, Песков, Ку- скенек, Чоочой, Базым, у всех ташауры с ара- кой.) БАРОГОШ (остановился перед очагом). Кайракоои! Мать-ошиь, носящая самую яр- кую одежду! На мягкой золе ты лежишь, ка- менный таган обжигаешь! Входящему каму дорогу освещай и обратный путь за ним! Злых духов испепеляй! Кайракоон! (Все поклонились огню, бросили в него мож- жевельник. Сели и обменялись приветствиями потом трубками.) КОЗУЙТ (подал ташаур Содову). Много- слойна береста, шелковая ткань часта, — так и мои дорогие родные. Хорошо снятую шкуру приятно взять в руки. Мы приехали просить нашу дорогую невесту. (Поклонил- ся.) Народом управляющий наш зайсан, солн- ца и луны язык понимающий вам, обувающий и одевающий нас дорогой наш купец Иван Пантелеевич — все мы к вам с почтением пришли. (Содон трясущимися руками принял от Ко- зуйта ташаур.) КУСКЕНЕК (Содойу). Скажете - цыц! - уйдем покорно, как собаки. Скажете >— вой- дите — будем служить, как рабы. Я управ- ляю народом, но я подчиняюсь вам. СОДОН. Вы возвысили меня, я должен вам поклониться (кланяется). ЧООЧОЙ. Открывая рот, оскорбить вас не хотим, поднимая руку, бить вас не собираем- ся. Мы пришли, чтоб породниться на много- много поколений. БАЛАНКА. Ваши слова дороже золота. (Началось аракование.) ПЕСКОВ (взглянул назад — на Куреева). Все время слышу чужой залах. Оказывается, это Андрей здесь... КУРЕЕВ. Вы правы. Хотя мне и пришлось жить в вашем доме батраком, но родней сво- ей я вас не считаю. ПЕСКОВ (покраснел, грозно). Зачем ты пришел сюда? Тебя никто здесь не считает за родию. КУРЕЕВ. Как сказать, господин купец... СОДОН (Курееву). Не сердись, Андрей, выпей араки. КУРЕЕВ. С тобой, Содон, мы еще выпьем, а вот с этими господами я никогда не пил и не буду пить! БАРОГОШ. О, злой человек! Пустить бы ночью через твою кровать медведя, — сразу бы поумнел! КОЗУЙТ. Худая собака всегда лает. КУРЕЕВ (насмешливо). Для волка лающая собака — всегда худая. НЕСКОВ (встал, показал Курееву кулак). Ты, кажется, знаешь — сколько это весит? Уходи, пока цел, отсюда. КУРЕЕВ (тоже показывает кулак). Вес этого кулака вы, господин купец, узнаете скорее, чем думаете... (Все вскочили.) КУРЕЕВ (спокойно, направляясь к дверям). До счастливого свиданья, Содон! До свиданья, матушка Баланка. Берегите свою дочь от этих хищников! (Ушел.) > КУСКЕНЕК. Я подчинен царю-Колчаку и Кара-Коруму. Я прикажу поймать этого че- ловека и погладить ему спину!.. ПЕСКОВ. Таким бродягам поблажки никог- да не надо давать. ЧООЧОЙ. Забудем сейчас о нем. Погово- римте о деле. (Баланке) Славная Чейнеш бу- дет в одном аиле с Базымой жить. Базыма десять лет живет с моим сыном. Никто не скажет, что она жила плохо. КОЗУЙТ. В нашем роде худой человек еще не родился. КУСКЕНЕК (Седову). Вы стали сватом Козуйта., — и я освобождаю вас от податей на один год. БАРОГОШ. Мои боги велят мне любить Чейнеш, как дочь... Я не буду взыскивать с вао з!а камлание. СОДОН. Благодарю вас, милостивые люди. КОЗУЙТ (Кускенеку и Барогошу). Долги Доброго свата — мои долги.