Сибирские огни, 1938, № 3-4

лые и черные попы новой посылки, а вместе с ними приехал старый знакомец, енисейский воевода Афанасий Филиппович Пашков, ныне правитель Даурской земли. Приехал он. для набора казаков в дальний поход на Амур- реку и Богдойское царство. Пашков торопился. Передав царский наказ воеводе По г ашу о наборе на Каве пеших и конных казаков в даурский поход, уехал в Енисейск. Думный дьяк Данпло Полянский, не меш- кая. принялся за розыск. Пристава и сыщи- ки выискивали по дворам потайных бунтов- щ' П кое и тащили их .в малый тородок иа рас- праву. По деревням ездили в сопровождении казаков розыскные под'ячие и чинили сыск среди пашенных мужиков. Пашенные мужи- ки встречали подьячих с иконами, винились, что но малолюдству не могли устоять против бунтовского походу и обещали в будущем свары, крамолы и смуту не чинить и деся- тинную пашню пахать без всякой понорошш. Подьячие вязали мужиков и за 'Караулом волокли в город. Дьяк был недоволен. Бунтовской атаман Мишка Умрихин, посаженный отдельно от всех на угольную башню, бежал. Сыщики обшарили кавские дворы, подгородние заим- ки. пытали мужиков, но так и не могли от- крыть следов Умрихина. — Как в воду канул! — разводили рука- ми сыщики. — Дураки, плохо ищете, — горячился дьяк. — Где-нибудь поблизости в хоронах сидит. Возле него ходите. Выговаривал дьяк и воеводе. — Дивлюсь, как многие воры не ушли, — ехидничал он. — В башне сидел, надежное место, — оправдывался воевода. — Сверху караул, снизу караул. — Пустой караул, коли целую кузню в башню-то ему воры притащили. Двойные цепи сбил. — возражал дьяк. — Надо быть, караульные-то заодпо с ворами были. Случился еще один побег: бежал пэн Ни- кита. Отпустили ого за сбором подаиния е ватагой колодников. Вечером в тюрьму поп не вернулся. Его не искали. Только Данило Полянский недовольно сказал воеводе: — Мягок сердцем, Иван, можпо бы попа вздернуть. Палач Гуща отворил пыточную избу, по- хожую на черную кузницу. Его два помощни- ка развели огонь в печи, накрыли оушом стол для подьячих и, спрятавшись в темный закуток Между стеной и печыо, в круговую опорожнили глиняную сулею житничпого ви- на, выдававшегося им из государевых погре- бов перед пыткой для придания злобы и си- лы. Данила Полянский торопился, долгое раз- бирательство было излишним, дьяк получил заранее наказ: «пущих заводчиков казнить, воровскую мелкоту, смотря но винам, бить кнутом, орлить щеки бунтовским орлом, ре- зать уши, рвать ноздри; годных к работе ссылать па вечную пашню в Дауры». Каза- ков, приславших к бунту, «ми они но учини- ли грабежа государевой казны, велено было послать в амурский поход с воеводой Паш- ковым и свои вины заслуживать без жало- вания. Казацкой силы в сибирских городах было немного, и Москва ради амурского похо- да делала явную послабку. Допрос начался с бунтовских коповодов. При допросе Данило Полянский часто закры- вал глаза, поднимал к потолку свою рысыо бороду и вздыхал. Он с нескрываемым удо- вольствием прислушивался к стопам пыта- емых; вопросы задавал мягким ласковым го- лосом и отечески стыдил менявших свои по- казания после пытки. Федор Тутолмин хмуро молчал, он плохо знал розыскные топкости. Толстобрюхий Се- мен Лысков скучал, на допрашиваемых бун- товщиков смотрел, как на своих личных вра- гов, сыгравших с ним злую шутку. Он торо- пился на новое воеводство и боялся, что ро- зыск и пытки затянутся на долгое время. Подьячие и писчие дьячки усердно скрипели перьями. — Сказывай, сказывай, — говорил Полян- ский Ваське Рыжику, оказавшемуся после побега Умрихина главным бунтовским вож- дем. — Ишь, сиину-то тебе' как напарили. Убил ты Петы;у Жигалова? — Не дпковипа казака убить, — отвечал Рыжик. — По городам многих воевод и бояр убивают. — Ты сказывай: убил — нет, а то опять иа кобыле поскачешь, — допытывался дьяк. — Петьку Жигалова я к убийству дер- жал, а заколол его ножом другой человек. — Так... так, —• задумчиво тянул дьяк.— Ты держал, а ножом колол другой человек... Пойдешь на новую пытку. Удивил дьяка Васька Пермяков. — Бродишь, скудоумный мужик, выше своего разума, — встретил его Полянский. — От христианской веры в остяцкую смуту от-