Сибирские огни, 1938, № 3-4

ад, Верхнем острожке и в волости. Цри раз- даче питья в малый городок ход свободный, соберемся туда своими десятками, а как Ре- мез набат ударит, — ioo flcex сторон на вое- водское крыльцо приступим. Тут Кривой не устоит. — Только дайте знак, в большой колокол вдарю, — улыбался захмелевший Ремез. — В городке мы с Леденевым народ со- бьем, подымем, — продолжал Умрихин. — В Верхнем острожке Левинтий, на четской дороге Васька Пермяченок. — Какой Васька? — спросил Якуня. — Который остяцкую веру примал, — пояснил Умрихин. — Покажись, Вася, чест- ному кругу. — Чо мне казаться, не на смотринах! — Покажись, от своих не прячься, — вставил Ветров. — Дело товарищеское. Васька Пермяков прошел к жировику и, жмурясь, добросовестно показал свое корявое лицо с плоским утиным носом. — Не сглазьте, — пошутил он, о свою очередь рассматривая Якуню. — А ты кто будешь, человек божий — обшит кожей? — Кузнец, — ответил за Якуню ата- ман. — Прикидываешься, будто и не знаешь. Ступай, досыта насмотрелись. Выждав, когда утихнет шум, Умрихин продолжал: — Старица Анна подберет надежного че- ловека иашолючиую старолу замутить. Падго- родние мужики и кто по заимкам к городу пойдут скопом. В новопашенные починки батьку снарядим. — Не рука мне, — отказался поп. — Я в подгородних буду, там у меня знакомцы, а новые починки — место чужое, тамошние мужики меня, попа, не видывали. — Тогда пошлем Петьку Деригдазова, — предложил Леденев. — Не доспеть мне да и опасливо, молод еще вождем быть, — пробормотал безусый парень, которого Якуня принял за певчего дьячка. — Можно Петру, — согласился Умри- хин. — С той стороны человек. А ты, паре- нек, не пужайся. — Да я не пужаюсь, — пролепетал Петька. Дальше обсуждались мелочи, давались друг другу советы, подсчитывались силы вое- водских сторонников. Верховодили казаки. Они были уверены, что без кровопролития удастся овладеть ма- лым городком, сбить с воеводства Поганова и повязать его старшникт. Бескровный бунт казакам был на-руку. — Битого воеводу Москва разом сме- нит, —- полагали они по опыту прежних смут, — осли же в эдрою зашгакатьоя, •— быть худу. Тут без розыска и кнута не обой- дется. Поганова решили держать под строгим караулом, но без всякого вредительства и издевки, на место его посадить приказчика Верхнего острожка Ва-ську Жернакова, тайно сочувствовавшего бунтовщикам, а в товари- щи ему придать Леонтия Ветрова. Долго спорили о подьячих, но все же по- становили их оставить у письма. Умрихип молчал и не вмешивался в споры. Больше всего горячился Ванька Леденев: он предлагал пожечь приказные дела, убрать от письма подьячих и вместо выборного вое- воды избрать мирской круг. — От всего миру! — стучал он кулаком по гулкому днищу полубочья, — от казаков, посадских, пашенных мужиков, кузнецов, жи- лецких торговых людей, промышленных. — И от гулящих? — ехидничали зажи- точные казаки. — И от гулящих по справедливости! — не сдавался Ванька. — Вече, — смеялись казаки. — Лучше Ремеза в воеводы поставить, он всех выше на колокольне сидит. — Казаки-то разные и думы у пих раз- ные, — кричал в другом углу Леонтий Вет- ров. — Какой правитель бездворовый чело- век, имущества одпа шапка и та с головы падает. — Воеводины захребетпики! — ругались бездворовые казаки. — На наших кровях ва- ши дворишки рублены. — На одном вече, да не одни речи... — перемигивались посадские. — Молчишь, кузнец? —• Умрихин повер- нулся к Якуне и хлопнул его по коленке. — Слушаю... учусь... — Учись, — усмехнулся Умрихин и ве- село добавил: — Сегодня в кузню ночевать пустишь? — В юзбе меЮТо найдется, — обрадовашся кузнец. — Не тепло ищу, — 1 шепнул Умрихин, — а верное логово. Людей много, речи разные. Перед утром, в одиночку и по двое, заго- ворщики покинули бондарню. Последними ушла Умрихин с кузнецом. 20. Ирина сняла шаль, сбросила на лавку шу- бу с длинными, почти до полу рукавами и,