Сибирские огни, 1938, № 3-4

— Ладно, — согласился Савва, —• только загляну я к тебе на постоялье, надо его харю посмотреть. В сенях скрипнула половица, Ивашка вздрогнул и громко заговорил, пятясь к по- рогу: 1 — Бесполезная жизнь, двор запустел, в постоялье пусто, одни тараканы по полатям ходят. Савва супул Ивашке несколько серебряп- ных алтынов. Вечером в горницу пришли му- жики. Они долго крестились в передний угол, потом, как по команде, остановились и молча стали смотреть, как подьячий гложет гуси- ную ногу. Савва нахмурился, он знал, что мужики пришли 'Просить об отсрочках платежа деоя- типной пашни. Подьячий равнодушно швыркал носом и вывертывал у гуся вторую ногу. — К твоей милости! — тоненьким дет- ским голоском, нараспев протянул длиннобо- родый маленький старичок и поклонился в пояс. — К твоей милости! — загудели осталь- ные старики, также усердпо кланяясь. — Сказывайте, только человек я малый, милостей всяких лишен, — Савва покосился па подьячего и зло подумал: — Сколько гу- сей за дорогу слопал, нет числа. Маленький старичок сделал шаг вперед, поклонился. — К твоей милости! — упрямо повторил он. — Ныне год тяжелый, хлеб уродился плох. Прежние годы не жаловались, платили мы государеву десятину. В добрый год на де- сятине пятьдесят суслонов ржи ставим, а яровые поменьше — сорок суслонов. — Не скрываем, что таиться... — вставил кто-то из стариков. — А нонешний год в добром поле постави- ли, само богато, десять суслонов, а яровые головой не уродились. Вот и посчитай, сколь- ко снопов, да прикинь, сколько мужикам-то останется. — Старик замолчал, как бы ожи- дая ответа. Подьячий со свистом обсасывал косточку. Савва молчал, он знал, что старик не нуждается в ответе. — Не прикидывал, — усмехнулся подья- чий. — Были дела поважнее. — Дело крестьянское тяжелое, — зашу- мели старики. — Если заплатим сейчас го- сударству десятину, — все помрем с голоду. — Помрем с голоду, — повторили они еще раз хором и замолчали. Савва сам видел, что уже с осени хлеб в деревнях едят пополам с толкушей, берегут мякину И сушат про запас кипрей. — Слыхал стороной: воевода в Тобольск грамоту написал, чтобы на Каве с десятин- ным хлебом до нового урожая обождать, — вяло отозвался он. В каждой деревне говорил Хмелев одни и те же обнадеживающие сло- ва: —• Пишите челобитную... Расталкивая стариков, на середину горни- цы протиснулся чернобородый мужик в длин- ной холщевой рубахе. — Лексей, — заволновались старики, — тебя миром не выбирали. Маленький старик подбежал к мулшку и потянул его за рукав. — Лексей, ты против миру... Савва заметил, что ноздри у мужика дра- ные, верхняя губа рассечена на-двое, а на левой руке нехватало двух пальцев. — 1 Лексей, выдь из горницы! — подско- чил староста и толкнул его в грудь. — Выдь из горницы! — Видно мало тебе: ноздри выдрали, — поднялся из-за стола подьячий. — Хочешь языка лишиться?! — Уходи добром, — напирал староста, — а то десятских крикну, вытолкаем. — Нашу кровь пьете, нага хлеб едите! — выкрикнул мужик. — Когда сыты будете? Челобитную... — передразнил он. — Гусей жрете, брюхо отпускаете, а нас гумагой кор- мите. — Десятские! — завопил староста. — Кровосос! — огрызнулся на старосту Алексей. — Чего плачете, в ногах валяе- тесь, милости ждете? — Берите колья! Правду у бояр только кольями добудете. В горницу вбежало двое десятских. Ста- рики попятились к дверям. — Вяжите его, вора! — махал руками староста. — Вяжите... Десятские медлили, дожидаясь приказа Саввы. — Вяжите! — приказал подьячий. — Посадить за караул, — повернулся оп к старосте. — Меченый вор... —• Эх, ты, крапивное семя, — усмехнул- ся Алексей и, расталкивая стариков, враз- валку пошел к двери. За ним последовали десятские и сорвался с места староста. Последними ушли старики. Горница опу- стела. Савва и подьячий молчали. С улицы доносились крики. —• Пока целы, надо в городок ехать, — нарушил молчание Савва, — злы мужики. — Бунт... смута, — пробормотал стру- сивший подьячий. Крики стихали. — Уходят, — облегченно вздохнул подья- чий и впился в слюдяные кружки оконного переплета. За окном скрипели полозья, ла-