Сибирские огни, 1938, № 3-4

20 » Вл. х оло с т ое где в сгустившейся мгле терялся пустынный в эту пору тракт. По морщинистым, пыль- ным щекам сбежали две горячих слезы. Умутбай не плакал. Но горькое чувство оби- ды паполняло все его существо. Не двигаясь, сидел он посреди дороги с неподвижно устремленным в одну точку взглядом. И вот эта точка, незаметно для него самого, стала расти, становилась ярче, потом раздвоилась и, почти наехав на пего, остановилась. Только когда звякнула, открываясь, двер- ца автомобиля, Умутбай понял, что перед ним стоит человек в военной форме и вниматель- но смотрит па него, Умутбая. — Что с тобой, отец? Голос военного привел охотника в себя. В глаза бросилась малиновая петлица с дву- мя блестевшими эмалью полосками. Как-то сразу легче стало Умутбаю, легче, по в то же время и совестно, что не напряг он последних усилий, чтобы хоть на кило- метр, хоть па сто метров дальше пройти. — Голосовать... , опоздал... — только и смог ответить старик. Комок снова подкатил- ся к горлу, затумапились просветлевшие бы- ло глаза. — Садись, отец! Майор помог подняться Умутбаю, поддер- живая, усадил его в машину, вернулся за связкой пушпины, бережпо запихнул ее в кузов, сел рядом с Умутбаем за руль и по- тянул стартер мотора. После осторожного разворота, майор при- бавил газ и машина, вздрагивая на незамет- пых в свете фар неровностях, понеслась по знакомому им обоим тракту. Майор, не выпуакая руля, достал часы: до копца выборов оставалось сорок мипут. Надо было спешить. Машина пабрала полную скорость, один за другим замелькали километровые столбы. Какая-то птица, попав в конус света, ша- рахнулась в сторону... — Курить можно? — спросил Умутбай. Майор только кивнул головой: стрелка спидо- метра стояла на цифре семьдесят. Майор не отрывал папряжепного взгляда с убегавшей под колеса дороги. — Тише, сейчас мост плохой будет. — Умутбай тронул рукав майора. В глазах ста- рика появилась уверенность, что они успе- ют... Лишь бы не наскочила машина на что- нибудь... Но нет, видно, этот командир знает дорогу! Умутбай достал свой расшитый кисет • трубку, взял привязанную к кисету проволоч- ную палочку-ковыряжку, прочистил мунд- штук трубки и, собрав в комок едкий чер- ный никотин, привычно слизнул его губами: крошка тамхина в углу рта — что может быть приятнее для старого бурята? —Хо р ош тамхин! С каждым километром проходила уста- лость. Промелькнули в стороне костер и не- сколько юрт: летник \ — узнал Умутбай. Значит, до колхоза километров десять всего осталось. Снова майор посмотрел на часы: двадцать минут впереди, мотор работает отлично. — Успеем, отец! Машина сворачивает с тракта влево. В да- ли показываются и быстро набегают огопь- ки: Харануты. Несколько минут спустя машина останав- ливается у большого, освещенного здания бывшего дацана 2 . Тихо колышатся красные флаги над входом, белые борозды букв, про- тянувшихся на кумачевом поле лозунгов, не- различимы в темноте. Да и некогда читать их Умутбаю: толпа товарищей-колхозников радостно приветствует его, помогает выйти из машины и провожает до самого стола, где старику вручают бюллетень и конверт. — Минлу хаба! Здравствуй, товарищ! — приветствует председатель избирательной ко- миссии Умутбая и ведет его к кабинам. — Выбирай любую, ты у нас один остал- ся! Опустив бюллетень в урпу, Умутбай с лю- бовью и благодарностью долго смотрит па знакомый, обвитый полевыми цветами порт- рет того, кто сделал жизнь его счастливой, кто избавил его от ненавистных скупщиков. И кажется старику, что улыбается ему это родное, любимое лицо. Стрелки на часах показывают без двух минут двенадцать. 1 Летник — летнее бурятское стойбище. Располагается в .местах хороших пастбищ и сенокоса. 2 Дащан — храм.