Сибирские огни, 1938, № 3-4

— Вы не согласились бы, коллега, по- ехать с ним? Вот вам и самостоятельная практика, молодому врачу, и с тайгой нашей познакомитесь! Надежда Ивановна, даже не ответив, бро- силась собираться. А через пятнадцать — двадцать минут Лаптев уже явился с лошадями и с Катю- шей. — Вот и сиделка парню! — отрекомен- довал он молоденькую девушку. Сначала было очень весело и легко. Тропа начиналась сразу же за амбулаторией, ло- шади ровио пошли в гору и дружно подня- лись на первый перевал. — Какая красота! — чуть не вскрикнула Надежда Ивановна. Постепенно все реже, все приземистее и прозрачнее становился березняк. Все чаще наступали на тропинку лиственницы с их пепельными стволами и величественные кед- ры. Темной, густой бахромой тянулись они по гребням, сплошной массой наступали на дальние скалы. И справа и слева,—куда ни взглянешь,— зеленые, синие, фиолетовые горы. Где-то дальше хмурились седыми снежными морщи- нами безлесные белки. На полянах пестрыми дорожками разбега- лись в стороны орхидеи, левкои, водосбор, сарана... Но чем дальше, тем глуше и темнее ста- новилась тайга. По самое седло врезались лошади в густую, непролазную траву. То тяжел© взбшрашмсь в 'вручу, и тогда Надежда Ивановна почти ложилась на шею своего коня; то сползали с обрыва — и девушка опрокидывалась навзничь, спиной на широ- кий, горячий круп. И все острей и острей пыли непривычные ноги. Надежда Ивановна пробовала оттягивать стремена в стороны — больно. Откидывала их назад — еще больнее. Как-то незаметно само собой нарастало раздражение и против Николая Сергеевича, и против Лаптева, и даже против Катюши. — Почему послали именпо меня? — спрашивала она сама себя и оглядывалась на спутников. Катюша сидела в седле растерянная, бледная. Она, видимо, тоже мучилась, но молодому врачу в эти минуты было все без- различно. Какое ей дело до Катюши? Та едет к своему человеку — к брату, к племяннику, может быть... Лаптеву и вовсе хорошо. Он сидит в седле точно так же, как утром си- дел на стуле в амбулатории. А за что стра- дает она, Надежда Ивановна, совершенно чужой им и их мальчику человек. Правда, потом ей становилось стыдно. Она — врач и едет к больному. Моментами она даже гордилась этой несносной болью в йогах, этой тяжкой усталостью во всем те- ле. Но лошадь спотыкалась, перепрыгивая замшелый ствол повалепного наземь кедра, боль усиливалась, и опять нарастало неволь- ное раздражение, какая-то неясная обида ва всех. — Отдохнули, девоньки? А? — перебил ее мысли Лаптев. — Чай сию минуту заки- пит. Пузырьки пошли... Надежда Ивановна попробовала подняться. Села, по встать на ноги не смогла. Села и Катюша. Девушки впервые за время привала обме- нялись взглядами. Надежда Ивановна сразу поняла, что ее спутница устала еще больше, чем она сама. Катюша и так выглядела как будто уставшей, а сейчас казалась совсем разбитой. Она несмело улыбнулась... — Мне, пожалуй, не встать сегодня! Лаптев услышал и тотчас откликнулся: — Ничего, ничего, товарищи! Посидите немного и обтерпитесь. Посмотрите, что кру- гом-то делается! Глаз не оторвешь! Надежде Ивановне захотелось чем-нибудь загладить свое недавнее, часто прорывав- шееся раздражение, которое, казалось ей, было понято и Лаптевым и Катюшей. — Вы не сердитесь, товарищ Лаптев? — спросила она. — На что? — удивился тот. — Ну, что я вас задержала тут. Вы же торопитесь... и к больному и работа у вас. — Вот тебе и на! Это я у вас должен прощенья просить, что заставил маяться. \ — Я-то обязана... — Обязанность, знаете ли, обязанностью, а все-таки... Лаптев не договорил. Надежда Ивановна встала и неловко, слов- но по льду, прошла по поляне к костру^ Ка- тюше помог подняться Лаптев. Большой и плечистый, он вел девушку тихо и насторо- женно, как ребенка, который только еще учится ходить. Наливая чай, Надежда Ивановна все так яге мягко спросила Лаптева: — Мы-то вот чай пьем, а как сейчас ваш. сынишка себя чувствует? — Сынишка? — удивился разведчик sq даже поставил на землю кружку. — А что