Сибирские огни, 1938, № 3-4

зывавшее народ Манчжурш восстать про- тив японского рабства: Китаец! слезами, кровью залит Манчжурии край родной, Топчет посевы японский бандит, Дом поджигает твой. Японцы, тебе обещая «рай», Крадут последний рис. Винтовку, дубину, топор хватай, За родину борись! Бандитов кровавых, убийц детей, Что грабить тебя пришли, Несущих оковы японских чертей Гони ты с родной земли! Манчжурии милой, страны сшей, Что сердцу так дорога, Вскормленных трудами родных полей— Не отдадим врагам! Захват Манчжурии и наглая попытка японского империализма навязать китайско- му народу волю своего бронированного кула- ка, размозжившего рабочие предместья Шан- хая, добела накалили гаев страны. Китай- ский народ, в лице рабочих дружин и ча- стей XIX армии, борясь со шпионами, ди- версантами и предателями, дал героический отпор японским захватчикам. На дымящихся развалинах шанхайских предместий Япония оставила в 1932 г. не только тысячи трупов своих солдат, она похоронила здесь и миф о своей непобедимости. Японский империализм ровно ничего не выиграл от шанхайской «победы». Он только разжег в широких мас- - сах Китая безграничную ненависть, которая нашла свое законченное выражение в одной из наиболее популярных народных песен. Эта песня так и называется «Ненависть», и вот о чем она говорит: Как красивы Три Потока, 1 Пять священных гор. Беспределен, безграничен Родины простор. Мы, от недругов спасая Труд родной земли, В десять тысяч «ли» длиною Стену возвели. Словно варвары, японцы К нам в Китай пришли: Три Провинции отторгли 2 1 Три главных реки Китая (Хуанхэ, Янцзы и Оицзян), is долине которых возникла и рас- плела национальная -китайская культура. 2 Три восточных провинции — китайское название Манчжурии. И Чапэй сожгли. В тех местах, где гнет посеян, Фрукты не вкусны. Неужели в клетке рабской Мы страдать должны? Уподобиться индусам? Аннамитам? Нет! Мы спасем страну родную От оков и бед. Вырвем нашими руками Нацию из тьмы. «Но верблюжьи спину выгнув, Ковырять живот» 3 — Среди нас такой обычай Мерзкий не живет. Желтый плащ и фшг 'Драконов Ненавидим мы! 4 «Затишье», наступившее в японо-китай- ских отношениях после 1932 г., было крат- ковременным, если не сказать условным. Японские заверения в «пламенной дружбе к' Китаю» никого не могли обмануть. Японский империализм попрежнему строил козни, пы- таясь опутать Китай сетью новых планов за- кабаления. Он прибегал к различным дивер- сиям, вел политику провокаций, то и дело показывая свои волчьи клыки. Гнев китай- ского народа не иссяк, и он прорвался с грозной силой через три года, когда японский империализм протянул свою лапу к обшир- ной территории северных китайских про- винций. Копыта японской конпицы, прорвавшись в ворота Великой стены, ступили уже, на зем- лю коренных китайских владений. По всей стране, как пламя степного пожара, прошел клич, призывающий к созданию единого фронта сопротивления Японии и спасения родины. Клич этот, брошенный китайской комму- нистической партией, был подхвачен милли- онами китайских трудящихся. В 1 своем исто- рическом письме от 25 августа 1936 г., об- ращенном к Гоминдану, китайская компартия провозгласила: «Сыны великого китайского народа кля- нутся не сдаваться, не уступать! Будем бо- роться до последней капли крови за незави- симость и освобождение великого китайского 3 Указание на старинный способ самоубий- ства японских самураев — харакири или сэи- пуку. * Желтое одеяние и знамя с изображением пятипалого дракона — символ императорской власти. Песня -выражает ненависть китайского народа к манчжурской династии, которую японцы восстановили теперь в Манчжоу-Го в лице быв. китайского императора Пу-И.