Сибирские огни, 1938, № 3-4

писателей, живущих пе только в центре, но и в нескольких тысячах километров от Мо- сквы. Теперь он использовал каждую минуту, чтобы «перезнакомиться, поговорить о мно- гом» с писателями и читателями, гостями с'езда. Его всегда можно было видеть бесе- дующим с кем-либо, приехавшим издалека. Со многими он делился своими замечаниями по поводу только-что прочитанных кпиг или рукописей. Со многими разговаривал впер- вые. Вот мелкими, легкими шагами прошел в президиум старик, среднего роста, прямой, скромный, одетый в попошенную черкеску и низкую широкую папаху из черного бараш- ка. Лицо у него маленькое, серое, но прият- ное, подбородок и щеки заросли коротко подстриженной-белой бородой, в которой еще сохранился черный волос. Внимапие остана- вливалось па его глазах, пемного усталых, круглых, вдумчивых глазах народного мудре- ца. Имя этого талантливого лезгина тогда еще не было известно всей великой стране. Он прошел к Горькому, как к другу, по- здоровался с ним. Беседа их продолжалась долго. Потом лезгин вышел на трибуну, на своем родном языке рассказал ' о жутком прошлом Дагестана и о радостном настоя- щем. После короткой паузы он запел: Не торопясь, сквозь зной и дождь Мы в дальность дальнюю пришли. Товарищ Ленин — Мудрый вождь, Его увидеть мы пришли. Допевая строфу, он правой рукой сделал спокойный жест в сторону зала, будто подно- сил дорогой - подарок, а словам своим в это время придал особую весомость. Голодной жизни дикий луг Вспахал его могучий плуг. Товарищ Сталин — вождь и друг, К нему с приветом мы пришли. Создатель песен, он пел негромко, к кон- цу каждого стиха голос слегка повышал, а потом как бы обрывал песню. Развеяв нашей жизни хмурь, Мы солнце подняли в лазурь, Живи наш Горький — вестник бурь, Мы навестить тебя пришли. В конце с'езда Алексей Максимович ска- зал об этом народном певце несколько взвол- нованных слов: . — На меня, и — я знаю — не только на меня, произвел потрясающее впечатление ашуг Сулейман Стальский. Я видел, как этот старец, безграмотный, но мудрый, сидя в президиуме, шептал, создавая свои стихи, затем он, Гомер XX века, изумительно про- чел их. Переждав аплодисменты, по-отцовски по- советовал: — Берегите людей, способных создавать такие жемчужины поэзии, какие создает Сулейман. Горький пригласил к себе на дачу писате- лей — «делегатов союзных и автономных республик, разговаривал с ними целый ве- чер, а затем, па с'езде, подвел итог этой бе- седе: — Необходимо начать взаимное и широ- кое ознакомление с культурами братских республик. Для начала нужно бы организо- вать в Москве «Всесоюзный театр», кото- рый показал бы на сцене, в драме и коме- дии, жизнь и быт национальных республик в их историческом прошлом и героическом настоящем. Далее: необходимо издавать на русском языке сборники текущей прозы и поэзии национальных республик и областей в хороших переводах. Какими горячими словами приветствия встретил бы он спектакли казахского, узбек- ского и азербайджанского театров, пользо- вавшихся в Москве исключительным, заслу- женным успехом! • • • Здесь Достоевский, призывая к смирению, говорил, что «Пушкин умер». Пушкин был убит Николаем Палкиным. крепостниками, монархистами, проклятым строем угнетателей. Жизнь Горького была оборвана ползучими змеями фашизма. Его убийцы — гнусный Иуда-Троцкий, «проклятая помесь лисы и свиньи» Бухарин, их мерзкие подручные — ягоды, Левины, крючковы. Его убийца — мировая буржуазия, озверелый фашизм. Поэт Э. Багрицкий когда-то гневно зая- вил: Я мстил за Пушкина под Перекопом... За Пушкина мы отмстили, сметя буржуаз- но-помещичий строй. За Горького народ отмщает, помогая со- ветской разведке очищать страну от измен- ников и предателей, от смердящей троцкпст- ско-бухаринской падали. За Горького отмстят трудящиеся всего ми- ра, — сметут буржуазный строй, уничтожат кровавый фашизм.