Сибирские огни, 1938, № 3-4

шие произведения лучших советских писа- телей. Владимир Маяковский называл «вес- ной человечества» рожденную в трудах и бою советскую республику. И я, как весну человечества, Рожденную в трудах и бою, Пою мое отечество, Республику мою. Чувство гордости быть гражданином отече- ства трудящихся всего мира, гражданином Советского Союза и чувство интернациональ- ного братства должна воспитывать в своих читателях советская литература. Писать правду о жизни людей нашей стра- ны — это значит писать произведения со- циалистического реализма. Но это совсем не значит, что советский писатель должен пи- сать только очерки, хотя и очерки нужны. Писателю нужна творческая фантазия, худо- жественная выдумка, и ему совершенно не падо бояться, что какой-либо сторонник «ли- тературы факта» пазовет его произведение «надуманным»: мол, описываемого факта в действительности не было. В книге А. Куликова «Граница» среди довольно посредственных, схематических очерков, в которых излагается только пере- чень фактов задержания пограничниками шпионов и диверсантов, имеется рассказ «Экстренное дело». Автор изображает пасту- ха казаха Сакена, горячего советского пат- риота. У Сакена был друг тоже пастух ал- таец Камза. О своей дружбе они. составили даже песню: Снег на горах Алтая Горячее солнце пе может растопить: Так высоки горы. Верную дружбу двух людей Не легко разрушить. Опа крепка, как снег на самой высокой горе, Утоптанный ветром. Но вот то колхозное стадо, которое пас алтаец Камза, бандиты угнали за границу. С исчезновением стада исчез пастух Камза. Сакен идет по следу угнанного стада и на- ходит оброненную камчу — плеть своего друга. После долгих сомнений Сакен прихо- дит к выводу, что его друг оказался преда- телем. Чувство дружбы, казавшееся крепче снега на самой высокой горе, сменяется чув- ством ненависти, чувством гнева. Здесь ав- тор, вырвавшись из плена очерковой факто- логии, дает широкий простор чувствам, вы- ступает как художник, работающий по моби- «ияапии священной ненависти к предателю. Вот пастух патриот Сакен принимает одного "из бандитов за предателя Камзу: «Сакен полз бесшумно, от камня к кам- ню, мокрый от напряжения и горячий от не- нависти. У Сакена ружья не было, и он по- жалел, что не захватил свой старенький мултук, когда поехал с докейляу. «Надо бы- ло просить у начальника», — подумал он. Теперь их разделяла только гряда валунов. Сакен вполз на нее. Камза лежал ниже. Ве- тер шевелил зеленую кисть его шапки. Сильный бросок — и Сакен упал на спину врага. Ногой он придавил ему одну руку, другую вывернул на спину, а правая рука с силой сжала горло. Прижатый лицом к гор- ным камням, враг Сакена хрипел, а он все сжимал и сжимал его горло. Потом слегка ослабил. Рассудок поборол ненависть. Сакен сказал себе: «Ты не имеешь права сейчас убить Камзу. Его приведут на заста- ву. Народ будет судить врага Камзу Табае- ва». Сверху донесся крик: — Сакен! — Здесь! Скорей, начальник! Начальник заставы с двумя пограничника- ми подбежали к Сакену. Он разжал затекшие от напряжения руки, перевернул врага и... быстро отскочил. Под ним был не Камза Табаев». Но вот однажды начальник заставы сооб- щил Сакену, что Камзу нашли убитым неда- леко от того места, где Сакен поднял плеть- своего друга. Сакен поник головой. Он плохо слышал, когда начальник заставы рассказы- вал о том, что у Камзы были связаны руки и расколот череп. «Бандиты вели Камзу, чтобы он показывал путь. Камза пытался убежать». Безмолвно сидел Сакен в седле, покачи- вая головой. Он говорил себе: «Какой ты че- ловек, Сакен! Так плохо подумать о друге Камзе Табаеве... Ах, Камза, Камза!..» Он утер рукавом слезы. Сказал: — Поедем, начальник. Ты хотел видеть сына? Он здоров, и Марьям весело ноет пес- ни. Спасибо твоему доктору. Марьям собиралась укладывать сына в пле- теный из лозы бесик 1 . — Как назвала? — спросил у Марьям на- чальник, наклоняясь к ребенку. — Касым. И, вспыхнув, прижала сына к груди. — Крепыш! Мой такой же. Одногодки с Артемом будут. Вместе в Красную Армию пойдут. 1 Колыбель, люлька.