Сибирские огни, 1938, № 2

лень/кие трясогузки, помахивая длинными хвостами, торопливо семенили вперегонки с лодками, и, отчаявшись обогнать их, упар- хивали в розовые кусты цветущего шипов- ника. Дикие олени, как скользкие тени, без- звучно исчезали ® прибрежных тальниках. Черные, квадратные туши медведей чет- ко выделялись на зелени. Их убивали с радостными криками: «Ня- уль, няуль! мясо! мясо!» Беззаботные ку- кушки вызывали брань, они имели плохую славу и не предвещали доброго в пути. Извилистая Кера прямилась и шириласк. Начали попадаться черные гари, затянутые молодым березняком, и редкие осечки в сос- новых борах. Орда приближалась к Хмелев- ской винокуренной заимке. Передовые пешие разведчики донесли, что заимка пуста, бобыли, приставленные Ром- чей для винного сидения, бежали. Для всех стало ясно, что на «Руси» уже знали об остяцком походе. Показалась заимка: черная изба и баня, крытые лиственничным корьем, такая же темная винокурня, в стороне — лабаз на четырех столбах. Остяки осмотрели пустые избы, самогон- ный завод с медными трубами, заглянули в баню и слазили в лабаз. От глаз лесных сле- допытов не укрылись следы на песчаном берегу, теплая зола в пенной загнете и све- жие зарубки на разбитых винных кадях и лагунах.' По всем приметам было виро, что бобыли покинули заимку незадолго до при- хода орды и кем-то были предупреждены. За бобылями ^отрядили погоню. Погоня вернулась к вечеру. Впереди, опираясь на длинный батог, при- храмывая, шагал знакомый остякам, глав- ный винокур Ромчи — бобыль Степан Син- бирцев, за ним следовало с копьями напере- вес трое воинов; позади — четверо остяков со опущенными на глаза платками, в знак скорби, медленно несли на плечах ветку с трупом-Мышьянки. Правая рука покойника свесилась из лодки и, казалось, приветство- вала собравшуюся орду. Воины опустили ветку перед остяцкими вождями и присели на корточки рядом с веткой. Двое бобылей успели бежать. Степана 'Синбирцева воины нагнали. По следам было видно, что старик хромает, опирается на ба- тог и часто отдыхает. Мышьянка шел впе- реди. Он первый увидел старика и окликнул. Старик упал па землю и начал стрелять. Третьей пулей он убил Мышьянка. Когда огневой запас был истрачен, старик бросил в сторону пищаль в крикнул: — Бейте! — Где пищаль? — спросил Сянтля. Брат убитого, Помт, протянул пищаль. — Оставь, — коротко бросил Сянтля и повернулся к Степану, равнодушно сидев- шему в толпе остяков. — Здорово, Степан!—проговорил Сянтля. — Здорову быть, — ответил старик и по- думал: — «Кончина живота, наступает. Вид- но, суждено умереть мне на винокурне». — Зачем с заимки наутек пошли? — А тебе какая нужда знать?! — Торопились уходить, все побросали. Кто-то из наших остяков про нашу смуту весть подал? Степан пожал плечами. — Если правду скажешь, может, орда помилует, — продолжал Сянтля. Степан колебался. — Если сказать: Катта-ира остяка посы- лал, — соображал он, — то -может орда за- колеблется, на «Русь» пойти воевать побо- ится. Если не сказать... Однако один конец будет, — решил он, — все равно порешат они меня за Мышьянка. Справный остяк был... Сянтля терпеливо ждал ответа, — От Ромчи Левонтий Огибало® был, — начал Степан. — Чуешь? Ромча строго на- казывал бросать все и в городок итти. Вид- но, на «Руси» о вашей измене давно про- ведали. , — Зачем человека убил? — переменил разговор Сянтля и показал иа ветку. — Оберегая свою жизнь от губительства. — Зачем кади порубил, самогонку 1 выпу- стил? — А ты хозяин кадям, — огрызнулся Степан и насмешливо добавил, — самогонка- то добро крепкая была. — Сейчас туда пойдешь, — Сянтля пока- зал рукой иа небо. Степан взглянул на небо я громко вздох- нул.^ — Твои старики на «Русь» убежали, а тебе здесь пропадать. Твоя пуля убила Мышьянка, пусть его брат твою душу возь- мет. — Помт! — познал Сянтля. Толпа рас- ступилась, пропуская молодого остяка с пи- щалью. Степан узнал свою пищаль. — До -конца служит «старуха», — поду- мал он. Степана повей к лабазу. — Стойте, — остановился он. — Дурна я -вам не чинил, жил на заимке с в аш в мире. Принесите мне из -ключика водицы ис- пить.