Сибирские огни, 1938, № 2

— Хорошо, — удовлетворенно «говорит Настя и приглашает: — Полезайте, те- тенька... Гостья ползет на полок и ложится на подостланную духмяную траву. —• Ох-х, хорошо!.. — вздыхает она. А Настя начинает слегка похлестывать ее. Старуха кряхтит от наслаждения, сладко ломит кости. Настя нахлестывает сильнее. Потом бы- стро черпает шайкой холодную воду и раз за разом подает на каменку. Взлетает па- лящий зной. Он пронизывает все: и стены, и потолок, и Настю. Под потолком волнуют- ся темные синие волны. Старухе кажется, что горячая хищная птица обжигающими крыльям охватила ее костистое тело и ду- шит. Старуха стонет: — Полегче, доченька... Настя бровью не поводит. Она опрокидывает на голову шайку и на- чинает еще сильнее хлестать гостью. У сватьи меркнет сознанье, в ушах стоит звон, в глазах расплывается радуга. Она не помнит, сколько длится мучительное ис- пытание, она, как 'сквозь сон, слышат, как разгоряченная Настя бросает: — Ну, тетенька, теперь на первое хва- тит. Айда, в снет! Она распахивает настежь дверь и мчится на двор, с разбегу зарывается в снег. Она ныряет в нем, «катается, гогочет. Над сугро- бами поднимается парок. Старуха молча сползает с полка; сгор- бившись, касаясь пола руками, она тащит- ся в предбанник. С ее тощего тела падают капли мелкого пота. Охая, она бросается на холодную скамейку. Славно угостила сватьюшку «Настя: ста- руха еле до избы «доползла. —• Она у «нас — огонь-девка, — изви- няется перед сватьей Назар, — в подоле яйцо спечет. Родного тятьку так испарит, так проймет, ух-х ты! Марина обхаживает усталую гостью: — Ты бы холодного «кваску испила, по- легчает. Сваха понемногу успокаивается: «Ничего, сильная девка Настя. Хорошая работница бу- дет в хозяйстве». 3. Неделю спустя к Назару приехал сват с женихом. Назар выжидал этот денек, он по- торапливал баб: надо же с честью встретить гостей. Напекли высоких пахучих пирогов, зажарили поросенка, бделали холодное. На столе пыхтел ярко начищенный самовар. Почетных гостей усадили в красный угол. Сват Игнат Васильевич, приземистый, боль- шеголовый, с тупым и властным профи- лем, в косоворотке из черного сатина и но- вых валенках, сидел перед жареным поро- сенком — косо поглядывал на зеленые бу- тылки, покрякивал. «Изо всех сил рн старал- ся подчеркнуть, в какую хорошую и сытую семыо отдают Настасью замуж. Он брал в «руку свою козлиную бороду и, скосив гла- за, ождую фразу начинал: «а у нас...» Ря- дом сидел парень с лошадиным лицом, ска- лил крупные желтые зубы и старался спря- тать в тень спину. Одет он был по-городско- му, в грубый шерстяной пиджак, острижен- ные под горшок волосы — напомажены. Прячь, не прячь он спину, — Назар знал недостаток будущего зятака: горбун. Да ведь с горба не воду пить, зато кровей хороших парень. Игнат Васильевич, отец жениха, по молельням большой начетчик был и, кто знает, «если бы не эта революция... Да и сейчас он сохранял древнее благочестие. Семья строгая, жила по-уставному, и Наза- ру хотелось в такую семью отдать свою Настьку. Рядом со сватом сидел старовер- ский наставник старец Селифонтий — вы- сокий сухой старик. Его седая борода пада- ла на стол. На голом яйцеобразном черепе топорщился цыплячий пух. Не так гордо на этот раз держалась сватьюшка Пелагея. Она внимательно поглядывала на Игната: «Он голова, что он скажет?..» Морозное утро. Солнечный свет падал на сватыошюину бо- родавку и золотил рыжий кустик волос на ней. Пахло пирогами, жирными щами, де- шевыми духами, — перед приездом гостей надушили Настю, помадой намазали, одели в шерстяное платье. В окна заглядывали любопытные рожи, ребятишки расплющивали на обмороженном стекле носы. — А у нас на селе пока ничего; не ду- мают в колхоз, — занимал разговором ком- палию Игнат. — Да разве я своего «Вет- ра» могу сдать в табун? Он у меня — по- лукровка. Видал, сватьюшка, как несет? Птица!.. В хлеву рядом с хозяйским Гнедком был привязан черный жеребчик гостя. Лошадь, как лошадь. Ничего особенного. Конечно, она была лучше «азаровокого Гнедка, но все же не выездная. Ладно! — ради такого дня Назар засыпал коньку гостя, а заодно и своему Гнедку в колоду овса. Пусть «гость знает, что и Назар не плохо живет, и его Гнедко золотой овес жует. — Я и то говорю. — вмешивалась в раз-