Сибирские огни, 1938, № 2

земский начальник частенько говорил На- зару: — Выпорол бы я тебя, мужик, да из-за бороды пощажу. Борода у тебя, как у бри- гадного генерала. — Ну, 'Приходите, девчата, девишник справим. Жених у Настьки, слава богу, не последний выискался. Варя (вспыхнула. — Уж не Степка ли, дядя? У Насти замерло сердце: что-то скажет сейчас батя? 'Как непослушно дрожат руки? Старик притих, сердито засопел: опять ему надоедают с этим бритым табашником. Как бы не так! — он ни в жизнь не знайся с ними, а теперь его дочку прочат за табаню- ха. Этого еще нехватало! Смеются над ним они, что ли? — Нет, — покачал головой Назар. — Нет, моя дочка за своего, за старообрядца выйдет замуж. Тит Бабаха, вот кто ей пара!.. Одна Лушка видела Тигка Бабаху, она недовольно передернула круглым плечом: — Ты, дядя, лучшего парня не нашел? — Как! — глаза у Назара засверкали,— Как! Эта девка смеет попрекать его жени- хом. Хотя она и дубоновских кровей, но Назар никогда не потерпит бабьих вмеша- тельств. — Молода ты еще судить, — отрезал он ей. — Сидела ты двадцать пять годов в девках, этак еще сорок отсидишь. Лушка покраснела. — Лучше век сидеть, чем за такого замуж. Настьку словно огнем обожгло. — Ах, так! Ведь в ней тоже текла кержацкая упо- ристая кровь. Она подбочилась и, дерзкая, наступала на отца: — Ты меня, тятька, спросил, за кого я хочу? Честное слово, Назару нравится эта го- рячность дочки, но, ей богу, она, эта го- рячность, лучше подошла бы сыну. Жалко, нет у Назара сына, — Обратаем тебя, на спросим, — попро- бовал шутить Назар. — Это еще посмотрим, тятька! — Ах ты, поперечница, разве так с от- цом разговаривают! — стукнула черенком ножа по столу старуха. —• Говорят, теперь не ваши времена, ма- менька... Девчата, айда на улицу!.. Дочка быстро набросила пуховый платок и зимний шушун \ и девки выбежали на Улицу. Старик нахмурился: — Полюбуйся, какую дочку вырастила! 2 . v Еще темно. Дрожащий свет луны прони- кает в расписанные морозом окна. У крова- ти в лунном потоке зеленеют стоптанные валенки. Со скамьи свешивает густую боро- ду кудель. Шевеля задранным хвостом, слад- ко мурлыча, но пятам хозяйки шествует зе- лено-дымчатый Котофеич. В углу поблески- вают медные складни икон. В избе густая тишина. С голубца печки падает иоварежка. Назар В8|драгивают и от- крывает глаза. Хорошо дремать после уто- мительной дороги. Ему чудится, что он все еще кружит в снежном поле; тихо плывут сани; тихо опускаются, кружась, пухлые хлопья снега. Снег — вверху, справа, слева; снег позади, кругом. Старику кажется: весь мир кружится в снежном мягком потоке. Истома охватывает тело; оно впитывает по- кой, прислушивается к тишине. Назар вспоминает: сегодня приедет сватья, будут Наетенькины смотрины. Ста- рик знает порядок. Настенька у него един- ственная дочь и он не нищий: имеет конь- ка, двух коровок и боровка. Назар знает от- цовские обряды. Он сумеет показать свать- юшке товар лицом. —• Старуха! — вскакивает Назар с кро- вати. — Сегодня баньку к второму уповод- ку 1 спроворь. Или забыла!.. У старухи от улыбки разбегаются мор- щинки. Как же! Она двадцать два года ждет этого счастливого денечка. Ее дочка —- крепкая и тугая, как ржаной колосок. Пусть полюбуется сватьюшка, какую дочку выра- стила Марина... Старуха лезет на скамью и зажигает над столешником лампу. Золотой свет освещает бревенчатые стены. Старуха поднимает вверх голову: под матицей натыканы пучки лучины и трав. От них, если слеша поворо- шить, идет духмяный запах. По пятам хозяйки не отстает пушистый дымчатый кот: проголодался, иоплутоня. На полу на разостланной кошме спит Настя. Ладно, пусть поспит, — скоро ей улетать из родительского дома... Старуха лезет на табурет, тянется к по- толку, шуршит травами. Вот сухой пучок,— она проводит по нему рукой: трава мягкая, словно розовая шелковая ткань. Это — сон- трава, сонуля, -дрема. Свои цветики она поднимает на полянках, на окраинах дорог 1 Зимний ш у ш у н — верхнее платье, род кофты, шитой ,на вате. 1 У п о :в о д о к — вр'ймя от еды до еды, от роздыха до роздыха.