Сибирские огни, 1938, № 2

отобразить общественный смысл изображае- мых явлений. Композиция, 'сюжет произведений Наумова чрезвычайно просты, часто примитивны. Ав- тор едет куда-нибудь со служебным делом, дорогой встречает ямщиков, хозяев постоя- лых дворов, кулаков и их жертвы. Между ними происходит спор, стычки. Жалобщи- ки — жалуются, правдоискатели обличают, кулаки и торговцы или оправдываются, или нападают. Получаются «сцены». Из суммы «сцен», связанных между собой только единством места, получается очерк, который писатель часто так и называет: «сцены». Собеседники Наумова всегда словоохотли- вы и всегда высказывают именно те мысли, которые хочется слышать автору. Кулаки часто товорят про себя так: «Я теперича та- ков размышление имею о себе: «я вор, я грабитель, — одно мне звание, — ну, и пущай будет так». Автор только слушает, иногда задает вопросы. Часто это совсем ненужные или наивные вопросы. «Да прав- ду ли ты говоришь?» — вдруг спрашивает он, когда и так ясно, что все, что говорит ему 'собеседник, не только правда, но что в этом автхф-слушатель и не сомневается. «Сцены» Наумова состоят почти сплошь из диалогов. Описания «от автора» очень коротки и редки. Делаются они, обычно, в начале очерка и 'служат как бы приступом к длинным «пологам действующих лиц. Мо- нологи поясняются авторскими ремарками, часто однотонными: «с иронией сказал юн», «не без иронии заметил» и т. д., или преры- ваются публицистическими отступлениями, комментариями, которых в произведениях Наумова очень мпого. Впрочем, Наумов в своей литературной манере не оригинален. Это был стиль всех писателей-народников. Исследователь лите- ратурного наследства народничества В. В. Буш указывает, что характерными, чертами писателей-народников является «отсутствие больших форм — вместо них очеркизм, от- сутствие -крупных образов, смешение белле- тристики с публицистикой, этнографизм, от- странение пейзажа, значительный -удельный вес диалогов, бессюжетность — вместо нее ряд сцеп, объединяемых общей идеей». Несмотря на явное пренебрежение фер- мой, некоторые из сцен -написаны Наумовым мастерски и обнаруживают несомненный ху- дожественный талант. В «Паутине» есть ряд ярких сцен: сцена между Иваном Мат- веевичем и Евоеем, между торговцем Ники- той Онуфриевпчем и Васькой Дергачем, меж- ду кулаком'Кузьмой Терентьевичем и ловкий рабочим -шантажистом йзотом. Много худо- жественно содаых, полноценных страниц, сцен есть и во многих других произведе- ниях писателя («Крестьянские выборы», «Умалишенный», «Еж», «Юроваи», «Фур- гонщик», «Горная идиллия» и др..). В 'Отдельных случаях, когда Наумов от- ступает от своей обычной манеры, когда он не ограничивается диалогами действующих лиц, а рисует сцены действия и пейзаж, очерки его начинают блестеть всеми краска- ми законченных художественных произведе- ний. Есть у Наумова ряд 'произведений, ко- торые написаны не в сценах, а в плане рас- сказов. Таковы, например, «Нефедовокий починок», «Святое озеро», которые читаются с захватывающим .интересом, не режут слу- ха ни растянутостью диалогов, ни «вставны- ми» вопросами, ни однотонностью авторских ремарок. Плеханов отмечал два очерка На- умова: «У перевоза» и «Деревенский аук- цион». «Уже одного такого очерка, как «У перевоза» или «Деревенский аукцион», — писал 'он, — достаточно, чтобы признать На- умова талантливым беллетристом». Главным средствам художественной 'выра- зительности у Наумова является язык. Пи- сатель прекрасно знал 'описываемую им среду и ее речь. Действующие лица его произведений говорят ярким, колоритным, образным народным языком. Речь их, репли- ки пересыпаны афоризмами, пословицами, типичными поговорками, присказками, срав- нениями. Образность народного языка, народные по- говорки, афоризмы, пословицы Наумов изу- чал не в кабинете, не по словарям, а «под- слушал» в самой гуще народа. Он знал язык по «первоисточнику», отлично чувствовал и любил 'его, как любил народ, вдохновляв- ший его творчество. Произведения Наумова, несмотря на все их из'яны и идеологического и художествен- ного порядка, ценны и нужны вам. Все они проникнуты огромной любовью к народу, к родной Сибири и страстной ненавистью к их былым угнетателям. В 'Мрачные годы, когда деревня стонала под гнетом и эксплоатацией кулачества, му- ченически билась в тенетах административ- ного произвола и насилия, Наумов страстно мечтал о том дне, когда в жизни сибирского крестьянства «появится теплый луч разум- ной жизни, разумных человеческих 'отноше- ний».