Сибирские огни, 1938, № 2

которые они обязаны были доставлять уголь, дрова, (руду. | «Вот в этом-то « у т е я и ловил рыбу, — рассказывает Наумову «кающийся» кулак Ос-окин. — Возьму да и подряжусь за кре- стьян доставлять и уголь, и дрова, и руду с места ее с'емки и доставляю все сполна., да там уж и хозяйничаю, как душе только угодно, над всей округой. Кто мне не по нраву: словом ли каким обошел меня, шап- ку ли ие так сиял передо мной, как хочу, приказу ли моего не послушал, не так по- работал на меня, как требуется, скажу толь- ко нарядчику или старшине, и хоть до смер- ти задерут. Владыкой был над животом и имением каждого мужика». « — Всю село в долгу у Них! — кричит о кулаках в отчаянии крестьянин Анисим Ко- рольков. — Все и батрачат на них от мала до велика, все-е!» Кулачество, естественно, прибирало к сво- им рукам и власть: сельскую, волостную и даже в округах. Наумов показал в своих рассказах, как происходило сращивание ку- лака и власти, как сильный, хозяйственный крестьянин, становясь кулаком, -приобретал силу в 'обществе, как держал в своих руках все село, волость, округу. Обличитель дед Матвей укоряет мирян: « —< Только вот этих-то мошенников, как Ухватов, вы, миряне, в службы-то и выби- раете себе: и в сельские старосты, и в ста- росты церкви божьей, и в старшины-то, и в волостные-то начальники». Обвинение мирян, собственно, не основа- тельное. Другой герой Наумова — Дегтя- рев — совершенно правильно об'ясняет: «Много у него ярихлебников, ими он и в головах-то держится, а бедность поневоле молчит, потому, как они ее опутали, што и пикнуть не смеет». Нанимает это и сам дед Матвей. «Опроси- ка (кого хошь, — говорит он, — кто у нас старосту выбирает? — Терентий Саввич да Мигрий Фомич». Поэтому и «староста на селе — сродственник Терентия Саввича, старший по волости — сватушка Митрия Фомича». 11 вот эти «сватушки» под диктовку ку- лаков и, разумеется, при близком, (часто не- посредственном участии царских чиновников, пользуясь темнотой и полным бесправием трудового крестьянства, доводили грабеж на- рода до чудовищных форм. «Делу этому уж годов шесть теперь бу- дет, — рассказывает Анисим Корольков («Зажора,»). '—' Об'явили нам однова, што пришел будто в волость указ из царской конторы: собрать по двадцати копеек с ду- ши на царскую одежу, што царю-де одежу- то через сто годов шьют, ну, так, видишь, будто время пришло новую шить из само- ценного золота... Ну, и платили...» Плагпили на -царскую одежу, платили по два-три раза подати, по два раза -вносили одну и ту же плату за земскую -гоньбу. Пла- тили за плакаты. «(— А что это такое плакаты? — спра- шивает Наумов Анисима Королькова. «'—• Бог его ведает, (батюшка; мы так и ие 'видывали, какие они! Говорили тогда» што плакаты выходят, што законы экие пи- шут.— плакатом зовут; што у кого-де будет плакат в руках, так уж того без причины не моги шевелить... Ну, и платили. Лестно было всякому -закон-то экий иметь. Вишь ведь, сторонушка-то у пае дикая, до закону- то -нескоро доберешься в ней; ну, мужики-то и полагали, што уж коли закон-то будет в руке у тебя, так уж житье-то -особливое пойдет, не в пример. Опосля только спохва- тились, што подвох это был один! Ну, да чего-ж... помотали, помотали голов-ой да и плюнули: сколь, мол, собаку ни корми — все голодна!» («Зажора»). Страшные картины рисовал Наумов. Но действительность была (еще страшнее. Писа- тель в рассказах своих часто предупреж- дал, что написанные им сцены являются «только слабой иллюстрацией той действи- тельности, какая существует в Сибири в невероятно грандиозных размерах». Наумов иобьш-ал почти во всех уголках Западной Сибири, поле его наблюдений и круг интересов были на редкость широки- ми. Он рисовал в -своих произведениях кар- тины «с натуры» из жизни и быта не толь- ко сибирского крестьянства, но и переселен- цев («Картинка с натуры», «Роковая встре- ча»), и рабочих золотых приисков («Еж», «Паутина», «Таежные коноводы»), и тузем- цев Западной Сибири — шорцев («Горная идиллия», «Оарбы-ска»). Он создал несколь- ко произведений и о сибирских чиновниках («Гонимые», «Святотатец»), И во всем сво- ем творчестве он выступал, как вниматель- ный и вдумчивый наблюдатель. Крестьяне-в центре России задыхались от безземелья, оунтовали, боролись против по- мещиков огнем и дубинами. И чтобы «при- открыть кга-пан», как -писал Ленин, и «при- тупить» аграрные противоречия, помещики и их -правительство стали развивать кресть- янские переселения в Сибирь. Тысячи пере- селенцев пошли в Сибирь в надежде найти здесь привольные земли и свободные ле-са.