Сибирские огни, 1938, № 1

Одет он был в черный пиджак, из-под ко- торого виднелся расшитый цветами ворот красной рубахй. Его оглушал оркестр. Он жмурился и улыбался. Рядом с ним сидела пожилая колхозница Анна Коцурбаева. Под глазами ее легли крупные морщины. Года! Но ярко горел кашемировый полушалок на голове. Молодо блестели глаза. Ее взгляд пытливо сколь- зил по лицам бойцов, пальцами огрубевших рук она теребила концы Кашемирового по- лушалка. Были за столом и рабочие завода «Ме- таллист» и рабочие пивзавода. Они чаще бывали в подшефной части и потому держа- лись свободнее, непринужденнее. Пожилой рабочий-металлист обратился к бойцам с короткой речью. Он поздравил бой- цов с годовщиной, поблагодарил за успехи и доложил о выполнении заводом своего промфинплана. Приподнято, с горячностью в голосе, го- ворил он бойцам: — Навались, ребята, еще на свою учебу, чтобы наши меха раздували горны, чтобы ковали наши стояли у наковальни! Его слова были покрыты восторженными рукоплесканиями. Бойцы заговорили враз, застучали чашки. Анна сидела неподвижно. К ней накло- нился комиссар и что-то оказал. Анна улы- бнулась и утвердительно качнула головой. Она поднялась порывисто и резким дви- жением правой руки сбросила на плечи по- лушалок. На ее густых каштановых воло- сах серебрилась изморозь. — Сыночки, мои... И голос ее дрогнул и у каждого бойца дрогнуло сердце. — Сыночки мои, — повторила Анна. — В двадцатом году я потеряла сына. Сын был здоровый и красивый. Он говорил: «Мама, отвоюем себе счастье!».' А я ничего не по- нимала. Он ушел и не вернулся. Его... из- рубили японцы. Анна быстро поднесла ко рту конец полу- шалка и стиснула его зубами. — И тогда... — Анна не спеша сняла со щеки крупную слезу. — Тогда я сердцем поняла многое, и тоже ушла в сопки. И ко- гда били мы белых гадов — перед глазами у меня стоял сын. — «Мама, — говорил он, — отвоюем себе счастье!». Я видела его и шла за ним. С тех пор много прошло лет. Дом наш стал большой и просторный, а по- ля широкие. Счастье стало наше. И неуже- ли это счастье мы снова отдадим в чужие руки? Нет! Нет, сыночки мои, не отдадим. Мы, старые партизаны, как один придем к вам и с вами вместе будем бить всех ла- зутчиков и бандитов. Анна села. Столовая минуту хранила тор- жественное молчание. Речь матери порази- ла бойцов. Ее боль, ее воля перехватили ды- хание. И вдруг это молчание нарушилось. Бой- цы повскакали с мест. До боли в ладонях сыновья аплодировали своей матери. И эти аплодисменты не мог заглушить оркестр своим тушем и только звуки «Интернацио- нала», внезапно вырвавшиеся из медных широкогорлых труб, вдруг остановили лави- ну восторженных криков и аплодисментов. Мать стояла с открытой головой и ши- роко открытыми глазами смотрела па бой- цов. В глазах стояли слезы, светилась лю- бовь и материнская ласка. * * * Шефы «Металлзавода» прислали автома- шину. «Артисты» погрузили весь свой рекви- зит, столкали в кузов декорации и помогли сесть в машину женщинам. Их было р е . Жена Леонова и жена начальника по хозяй- ственной части. У театров и кино шумел людской прибой. На крышах горели яркокрасиые звезды, на фасадах больших домов то вспыхивали, то гасли слова лозунгов, приветствующих Красную Армию. Зеленые, синие, оранжевые электролам- пы освещали портреты Ленина, Сталина, Ворошилова. Улицей к театрам и кино шли роты, ба- тальоны бойцов. На грузовиках ехали крас- ноармейцы к шефам на заводы, в госучреж- дения. Всюду гремели песни. Большой клуб «Металлзавода» был пере- полнен. Пьеса шла хорошо. В зрительном зале нередко раздавался смех и вспыхивали апло- дисменты. Но после того, как был закончен пред- последний акт, коллектив «артистов» при- шел в смятение. Постановке грозил срыв. За кулисами было темно. Несколько ступенек вниз отделяли сцену от гримировочной. — Осторожно! — предупредил Степан Лизареико, нащупывая ногой ступеньку. Но было весело. Рукоплескания зрителей зве- нели в ушах и Жека дурашливо с силой