Сибирские огни, 1937, № 5-6

горя видывали, а тут горе такое, что сле­ зы из глаз. Я так совсем растерялся. Ду­ маю, как же теперь без Ильича будем яшть, как советская власть держаться будет? Ведь мы за ним, как за каменной стеной: Ленин все знает, Ленин все обдумает и решит, как надо. Никаких врагов не страшились, что Колчак, что Антанта, — всех поразбивали... И нет теперь у нас Ленина. Все мы так в первую минуту думали, руки опустились. Стоим, молчим, слезы утираем. Тут вста­ ет наш шахтер Роман Николаевич Деменев большевик, теперь его уж нет в живых, — встает и говорит: — Что ж, дорогие товарищи, нельзя без конца нам горевать, нельзя духом падать... Ведь у Ильича-т о сын остался, растет... Многие головы подняли, Романа Николае­ вича спрашивают: — Какой такой сын? — Неужели у Ильича сын есть?! — Нет у товарища Ленина детей... А Ромап Николаевич твердо всем отве­ чает: — Есть! А разве Российская коммунисти­ ческая партия не детище его, разве мы не сыны Ленина?! Здорово подействовали эти слова. Все мы поклялись шахтерским словом стоять за де­ ло Лепипа. И не расходились долго: будто одна семья, вместе горе пережить хотелось. Расскажу, как мы хоронили Ильича. В день его похорон в Москве снова мы собрались к райкому. Было уже темно. Со­ брались все — и партийные и непартий­ ные рабочие. Выстроились в-одну линию. Винтовки на­ перевес держим. А на правом фланге крас­ ное знамя и пулемет «Максим». Как к бою выстроились. Мороз сильный, руки закоче­ нели, прямо к винтовке примерзают. А сто­ им навытяжку, не шелохнемся. Но фронту ходит командир ЧОНа, вот-вот команду подаст. Долго мы стояли, гудка ждали: как загудит, значит, в Москве Ильи­ ча в могилу опускают. Мы должны салют дать. Вот пришло время. Командир руку поднял, командует: — Рота, пли! Дали залп. Знамя склонили к земле. Пу­ лемет выпустил очередь. Дали мы еще че­ тыре залпа, — последний наш прощальный салют Ильичу. Опять слезы на глаза про­ сились — похоронили мы товарища Ленина... После ко мне один старый конюх подхо­ дит: хочу, говорит, у тебя, как у комму­ ниста, спросить совета. Я, говорит, сам ви­ дишь, совсем старый человек, но не могу беспартийным быть сейчас... Так примут ли меня в РКП?.. А тут кто-то возьми и скажи: тебя ж, дед, сегодня в партию примут, а за­ втра хоронить придётся... Он, правда, очень старый был; конюх-то. Но все-таки стоит на своем: я, говорит, конечно, могу завтна умереть, но сегодня хочу быть в партии, хоть немного да помочь ей. Мне хоть сейчас винтовку в руки давай... Также другие то­ варищи в эти дни ко мне приходили•посове­ товаться. Тогда много рабочих в партию-всту- иило. Большой был прилив. И начали мы еще сильней работать. На воскресники все выходили — и стар и мал. Уголь грузили, строились, клуб начали стро­ ить, благоустройство начали... Да на что ни взгляни сейчас в городе, — все мы своими руками выстроили. Вот сейчас идешь по городу — сколько мы за эти годы делов наделали! — сердце не нарадуется. Идешь и. вспоминаешь: здесь был «проспект», там вон был «Марс» (так поселок назывался), вот здесь мы последний салют давали, вот 'здесь была па болоте баня, тут 'женщины ручным насосом воду качали в баню... А теперь ту т шахта имени товарища Сталина и парашютная вышка — есть ли еще где такая шахта, не знаю. А уж про шахту «номер два» и вспоминать не прихо­ дится: куда ей до такого гиганта, как на­ ша шахта имени товарища Сталина! V V 4. В КРЕМЛЕ (Рассказ колхозника И . М. К у знецо ва ) Девятого января 1905 г. мы пошли к царю, но нас встретили ружейными залпами. Я был арестован и просидел в тюрьме до 27 августа. Потом поступил па Невский завод. Там мне пришлось однажды слушать выступление Владимира Ильича Ленина на летучем ми­ тинге. Мы, рабочие, спросили товарища Ленина: — Почему фабрики и заводы принадлежат капиталистам, которые на них не работают и угнетают нас? Как из этого положения вый­ ти?