Сибирские огни, 1937, № 5-6

РАССКАЗЫ О ВОЖДЯХ 1 \1 1. В ШУШЕНСКОМ (Рассказ крестьянки А . Е . К у д ум у Мы жили в селе Шушенском в том доме, I где сейчас музей. Я что-то делала во дворе, / и вот вижу: заходят к нам трое — мужчина 1 и две женщипы. Мужчина подошел прямо ко ; мне и спрашивает, как меня звать, а я, при виде незнакомых, растерялась и не знаю, Что ) ответить. Поселились они у нас, и вот я наказываю - своему шестилетнему сынку Мише, чтобы он называл их господами. Мужчина, услыхав слово «господин», говорит моему сынку, как взрослому: «Не называй нас господами, а то я тебя, Михаил Петрович, тоже буду гооподи- >.. ном звать. Меня зовут Владимир Ильич, а г это Надежда Константиновна, — он показал ! на ту, что помоложе, — а вот это ее мама- 11 1ша — Елизавета Васильевна». >' Вот одпажды случилось мне помочь На- ! дежде Копстантиновне платье ее выстирать. Смотрю, а под подкладкой какая-то бумажка. \ Я ее осторожно выпорола, а она уже подмок­ ла. Ну, думаю, беда: документ какой-нибудь I испортила. Подсушила ее над лампой и по- I несла к Надежде Копстантиновне. Владимир |1 Ильич меня встретил и спрашивает: — Что с тобой, Егоровна, ты так бледна? < А и верно — я сильно испугалась: вместо помощи-то зло людям принесла. Бумажка пе­ чатная, вроде маленькой газеты. Надежда ¡Константиновна сожгла ее в печке. I ) Как-то летом случилось мне быть у сель- I Некого старосты, а там сидят полицейские и еще какой-То незнакомый, весь в бляхах, толстый, и усы уже седоватые. Спрашивает: I — Чем занимается Ульянов? А я спроста и скажи всю правду: — Все что-то пишет и пишет. Владимир Ильич, действительно, писал тогда день и ночь. Сказала я это. так , не по- '/ думав, и вижу: они начинают куда-то соби­ раться. А этот толстый, с седыми-то усища­ ми, и говорит здешним полицейским: ” — Нужно немедленно проверить. Да так это сказал, ка к будто бы что отре­ зал. У меня даже сердце похолодело. Я сра­ зу догадалась, о ком он сказал, и не помню, как вышла от этих тиранов. Пробралась на зады п по огородам, что есть духу, побежала домой. Вбежала в переднюю комнату, упала на скамейку, а сама вспотела, платье к телу так и льнет, волосы растрепаны... Увидала меня Елизавета Васильевна и сама перепу­ галась, в лице изменилась и говорит: — Милая Егоровна, что это такое? Она всегда при таких случаях беспокои­ лась больше всех. Я второпях начала расска­ зывать. Елизавета Васильевна выслушала и тихонько позвала: — Володя!.. — Это они Ленина-то звали запросто — Володей. Внимательно выслушал меня Владимир Ильич, но даже виду никакого не подал. Только собрал свои бумаги, часть из них т у ­ го-натуго свернул и куда-то унес, а на ос­ тальные указал Надежде Константиновне: — Это нужно инквизировать. Что это за слово «инквизировать» я и сейчас не знаю. Наверное, это по-английски сказал: спалить, дескать, все в печке, по­ тому что Елизавета Васильевна сейчас же все эти бумажки до одной сожгла. И когда пришли полицейские, то в квартире уже все было чисто-гладко: ни к чему придраться нельзя. Так обыск и прошел впустую. Бла­ годарили потом Ульяновы меня за это... Дружно мы жили, уж очень люди они слав­ ные были. Вскоре после того, как они уехали, мы получили посылку. Что, думаем, за оказия? А когда ее распечатали, то узна­ ли: это нам Ульяновы гостинцев послали. Сыну — гармошку, пароходик, маленькие ве­ дерки, а мне — на сарафан, фунт чаю и три чайных ложечки, т. е. всем по одной: мужу, мне п сынку. Одну ложечку я и сейчас хра­ ню. Вспомню, что нет в живых больше Ленина и больно станет...