Сибирские огни, 1937, № 5-6

J V РАССКАЗЫ В. Г. КОРОЛЕНКО О СТАРОЙ СИБИРИ В 1901 году, в глухую пору господства ца­ ризма, В. Г. Короленко в своем Знаменитом поэтическом произведении «Огоньки.» уверенно и мужественно восклицал: «Но все-таки... все-таки впереди — огни!...». «...И долго еше 'мы плыли по темной, как чернила, реке. Ущелья и скалы выплывали, надвигались и уплывали, оставались назади и, теряясь, казалось, в бесконечной .дали, а ого­ нек все стоял впереди, переливаясь и маня, — все так же близко, и все так ж.е далеко... «Мне часто вспоминается теперь и эта тем­ ная река, затененная скалистыми горами, и этот живой огонек. Много огней и раньше и после манили не одного меня своею близо­ стью. Но жизнь течет все в тех же угрюмых берегах, а огни еще далеко. И опять прихо­ дится налегать на весла... «Но ®се-таки... все-тами впереди — огни!..» Владимир Галактионович Короленко вошел в литературу в глухую пору безвременья, в пе­ риод жесточайшей реакции. Могильная тиши­ на царила в России. Марксизм в России не вышел еще тогда на широкую историческую дорогу. Жизнь шла в «угрюмых 'берегах», «по темной, как чернила, реке, затененной скали- сты.ми горами». Литература мельчала. И вот тогда со страниц литературных жур­ налов раздался голос В. Г. Короленко. Это был крепкий, жизнерадостный, жизнеутвержда­ ющий голос, голос большого, зрелого мастера. До напечатания «Сна Макара» (1885 г.), ко­ торый одним взмахом поставил Короленко на­ ряду с большими художниками русской лите­ ратуры, В. Г. прошел длительную, мучитель­ ную полосу жизни: три ссылки, одну за дру­ гой, которые в общей сложности поглотили до десяти лет его жизни. В 1876 -гаду, за подачу от имени студентов коллективного протеста, Короленко был ис­ ключен из Петровско-Разумовской земледель­ ческой академии и выслан в Вологодскую гу­ бернию, потом в Кронштадт. В 1879 году он был снова арестован и выслан в администра­ тивном порядке в г. Глазов Вятской губернии. Из Глазова Короленко в том же году попал в глухую часть Вятской губернии — Березовские Починки. В феврале 1880 года он был здесь арестован по ложному доносу урядника о яко­ бы совершенной им попытке к побегу, и был осужден к высылке в Восточную Сибирь. По­ сле шестимесячного тюремного заключения он находился на пути в дальнюю ссылку. Лож­ ность обвинения, однако, выяснилась и Коро­ ленко был возвращен с пути, из Томска, но снова был поселен, как административно- г*г*ы .л кт~ тт1 г Т""Тотит» гг/-.*» тт« — ; г » густе 1881 года, за отказ принести присягу Александру III, Короленко был сослан в Во­ сточную Сибирь и поселен в слободе Амта, в 190 километрах за Якутском. Короленко сидел в «одиночке» военно-ка­ торжного отделения Тобольской тюрьмы, где он был «отрешен от всего, даже от тюремногс мира» и где в окно камеры видел «даже кло. чек неба и месяц лишь по начальственном} недосмотру». Он томился в одной ■камере » сумасшедшим в «содержающей» тюрьме Том ска, где даже капустные черви пользовали« большим вниманием, чем человек. Он проеха: под конвоем, от этапа к этапу, тысячи верст «по скорбному тракту», проторенному ногамт ссыльных, закованных в кандалы. Четыре года «жил он «на краю света», в ¡забураненной ело. бодке, в сибирской тайге, при зимней темпе­ ратуре 40—50 градусов. Он видел: «Но все-таки... все-таки впереди— огни!..». Короленко наблюдал жизнь каторжной Си­ бири, Сибири — царской колонии на всех ее широтах, на берегах Оби, Иртыша и Лены, в притрактовых селах, на таежных станках, в пересыльных тюрьмах и этапах. И впечатление от .всего, что он здесь видел, слышал, пере­ чувствовал, нашло яркое отражение в его про­ изведениях, в художественных образах. «Осенью 188... (года мне с двумя товарища, ми пришлось совершить по Лене путь от Якутска до Иркутска, что составляет прибли­ зительно около трех тысяч .верст», — так на­ чинает Короленко свой блестящий очерк «Го­ сударевы ямщики». < На этом огромном пути Короленко побывал на десятках «ленских станков». «Когда-то давно, из разных мест России и Сибири пригнали мужиков и поселили на ^го­ лых камнях. Мужики... плакали и били кайла­ ми углубления перой в сплошном камне. В эти ямы вставляли столбы, на столбы клали венцы и строили избы и юрты... И с тех пор они живут здесь столетия, — мужики, несущие на жаловании 'государственную службу. Старинные «ямы» всюду давно исчезли, исчезло крепост­ ное право во всех видах. Осталось оно только на Лене». «Большинство этих забытых жизнью «госу­ даревых ямщиков» производят впечатление медленного вымирания. Ояи болезненны, блед­ ны, печальны и хмуры, как эти берега. Свою родную реку они зовут «проклятою» или «ги- блс*ю щелью». В период якутской ссылки в слободе Амта В. Г. жил некоторое время в юрте об’якутив-